Рандолевый катран
Шрифт:
– Надеюсь, у нас в доме ваш опыт не понадобится, – улыбнулась Нина Петровна. – Приступайте, обед закончен.
Клава загремела посудой.
– Что изготовить к полудню? – спросила кухарка, представившись Анастасией Фёдоровной. Она мало чем отличалась от Клавы.
– Вы не сестры с Клавдией Олеговной?
– Нет.
Нина Петровна с удовольствием сдала свои полномочия по кухне.
– На счёт выбора блюд и десерта, пожалуйста, обращайтесь к Августе Климентьевне! – сказала она кухарке.
Женщина кивнула и попросила
– Сколько вас прибыло? – поинтересовалась Нина Петровна.
– Трое.
– Это кухарка, домработница и…
– И шофёр с обязанностями прислуги за всё.
– Как это?
– Электрик, сантехник и мастер мелкого ремонта.
– Как его зовут?
– Валя! – сказала кухарка, уткнув нос в записную книжку с адресами кухонь, ресторанов и магазинов.
Нина Петровна на прощание пожелала успехов в труде.
Выйдя на крыльцо, она пожелала видеть шофёра, мастера на все руки. Поинтересоваться, сможет ли он починить дребезжащую калитку.
– Валентин! – крикнула Нина Петровна в сторону гаража.
– Валентина! – поправил её голос с хрипотцой.
Ещё чего? Нина Петровна возмутилась. Оно, конечно, хорошо идти в ногу с модными веяниями, но не до такой же степени! Только лиц с нетрадиционной сексуальной ориентацией не хватало. И это в княжеском поместье? Надо срочно выговорить Саше за такую экзотику.
Из приоткрытых дверей гаража, появились бойцовские сапожки, затем джинсы со стриями. Увидев округлости бёдер, Нина Петровна успокоилась. Гермафродит – не содомит.
Механик обернулся. Не смотря на мужскую робу, суровое лицо выдавало женщину. Причём, вполне нормальную. Но не такую, на которую позарился бы князь Волконский даже слишком выпивши.
– Валентина, вы за шофёра?
– Я и есть шофёр! – женщина отпустила тележку, которую выкатывала из гаража, скинула варежки-верхонки, протянула руку для пожатия.
Нина Петровна подала руку. Жала Валентина почти по-мужски, не бравируя силой, угадывающейся в её бицепсах.
– А вы, как понимаю, Нина Петровна. Хозяйка особняка.
– Есть и повыше меня начальство.
– Скажете тоже! Муж глава семьи, но на чём эта глава держится?
Нина Петровна улыбнулась.
– Правильно, на шее! Так что, куда повернём!
Валентина понравилась Волконской. Если уж проще кто из прислуги, так это новый шофёр!
– А кем вы были, Валентина…?
– Валентиновна! – догадалась Валентина. – В прошлой жизни, имеете в виду?
– Можно и так сказать.
– Инструктор по рукопашному бою в подразделении СМЕРШ.
Нина Петровна поёжилась. "Никого из карательных органов"?
– Шучу! Работала тренером по плаванию в молодёжке. Затем, как понимаете, оказалась невостребованной. Да ещё муж дармоед на шее висит, вот и пошла в телохранители.
– Так вы у нас оформлены телохранителем! Интересно, чьего тела?
– Исключительно
– Ясно, бортмеханик Валентина Валентиновна!
– Ни к чему все эти формальности! Валя! Хоть я и похожа на недоделанного мужика из-за этих анаболиков, будь они неладны, но всё же.
– Я тоже не Венера Милосская.
– Да уж, – хихикнула Валя.
– Это, в каком смысле?! – шутливо спросила Нина Петровна.
– У вас руки на месте.
Обе посмеялись.
– Нина Петровна, понимаю, вам некогда со мной лясы точить. Так что, я продолжу расчистку этих авгиевых конюшен?
Нина Петровна кивнула. Она вернулась к крыльцу, села на скамейку. Впервые после замужества с полной заменой статуса на княжеский, Нина Петровна почувствовала себя легко и непринуждённо.
На вечере Нина Петровна заметила за собой странность, которая повторяется за ней всё чаще и чаще. Голос княгини Волконской начинал подрагивать при разговорах с великими людьми. Госпожа Аронова за собой такого не замечала. Да, в прежней жизни она не боялась никого, и могла разговаривать с любым человеком, как доктор с пациентом.
Нина Петровна расстроилась. Она сидела за столом, не вникая в общие разговоры, думая о своём нынешнем положении. Волконский был как всегда на высоте. В разговорах с самыми уважаемыми людьми он позволял себе менторский тон. Они слушали, кивали, поддакивали.
Ещё несколько таких встреч, и Сашуля даст ей отставку! Тем более, мамаша пилит не только невестку, достаётся и родному сыну. Нина Петровна всё больше мрачнела в глубине души, но на лице её по-прежнему блуждала улыбка. Увидев себя в зеркало мельком, Нина Петровна уже не удивилась, что её гримаса похожа на заискивающую, рабскую.
Почему же так случилось? Нина Петровна вышла на балкон. У перил стояла парочка. Они целовались. Кучерявый седовласый старикан оторвался от подруги. Нина Петровна увидела её лицо. Удлинённое книзу, оно напоминало лошадиную морду. Очки с толстенными линзами были настолько велики, что не позволяли оценить оставшуюся часть лица.
Нина Петровна поздоровалась. Дама в очках сделала книксен. Нисколько не смутившийся старичок ушёл внутрь банкетного зала. Нина Петровна узнала его. Это был один из халявщиков, каковых полным-полно на всякого рода раутах. Пользуясь благородной сединой, он умудрялся представиться важным лицом. Перекинувшись одной-другой фразой с приглашёнными людьми, он неизменно оставлял о себе хорошее мнение.
– Что за тип? – спрашивали друг друга люди, отвечавшие ему на дружественную улыбку.
– Известная личность! – отвечали они, иногда уточняя, где встречали этого человека. При этом никто не лукавил. Они, действительно, видели этого человека на одном из столичных банкетов.