Раненая страна (Том 1)
Шрифт:
– Конечно, простым людям такие животные недоступны.
Неужели не осталось ни одного ранихина? Горе Кавинанта на мгновение стало острее, чем боль. Но солнце злобно смеялось в лицо, лишая последних сил. Рукав его тенниски впился в синевато-багровую опухоль, а сама рука, лежащая на плече Сандера, казалось, вытянулась к небу в сумасшедшем салюте Солнечному Яду. Его печаль походила на проказу или, вернее, на оцепеневшее гниение - неоспоримое и абсолютно бессмысленное. Яд медленно приближался к сердцу.
***
Чуть позже тьма разрослась и заполнила голову. Тем не менее Кавинант ухитрился выглянуть из-за нее.
Его голова покоилась на коленях Линден, которая сидела, прислонившись спиной к отвесному склону пересохшего русла. Ее глаза были закрыты. Возможно, она спала. Кавинанту вдруг вспомнилось, что он уже лежал вот так однажды, положив голову на колени любимой женщины. И тогда им тоже грозила опасность. По собственной воле отдашь мне кольцо... Он оскалил зубы, глядя на луну, и прошептал:
– Я скорее сдохну, чем сделаю это!
– Слова едва не задушили его. Неподвижное тело вздувалось от яда.
– Я никогда не отдам тебе кольцо. Никогда!
Внезапно он понял, что бредит. Кавинант беспомощно следил за движением луны над головой, пока его сознание не померкло и он не провалился в кошмар.
***
Постепенно в голове у него прояснилось, и он услышал беседу Сандера и Линден.
– Нам надо отправляться в путь, - тихо настаивал гравелинг.
– Мы уже съели всю алианту, которая здесь была. Я боюсь, что юр-Лорд погибнет без этих ягод.
Линден вздохнула, словно мысль о новом переходе внушала ей отвращение.
– Будем надеяться на лучшее, - прошептала она и со стоном поднялась на ноги.
– Кавинант не такой человек, чтобы поддаться смерти...
А ты все еще упрям. Еще упрям, еще упрям.
Они подняли Кавинанта и распяли его на своих плечах. Сначала он бредил о Лорде Фоуле и Мариде, который лежал с перерезанным горлом под беспощадным солнцем. Но постепенно его голос затих, и он воспарил над полями сновидений. Луга сверкали росой, протягивая к нему бутоны роз и соцветия руты. Среди цветов стояла Линден, объединившая в себе и Лену и Этиаран, - сердитая и добрая, обиженная и сильная, упрямая и желанная. В одно мгновение она превратилась в Елену - внебрачное дитя, зачатое в насилии; прекрасную женщину, которая верила, что лишь мертвые могут вынести тяжести жизни. Пожертвовав собой, она разрушила священный Закон Смерти.
А потом Линден снова стала доктором Эвери, и ее прикосновение охладило его горячий лоб. Правая рука по-прежнему казалась раскаленной жаровней, однако рукав тенниски уже не врезался в кожу. Полдень зажал пересохшее русло в тисках жары. Но Кавинант мог дышать и видеть. Его сердце отстранилось от боли и восстановило нормальный ритм. Он кивнул и улыбнулся Линден. Солнце искрилось в ее волосах, создавая радужную ауру.
– Сандер.
– От усталости ее голос звучал, как плач.
– Похоже, он выкарабкается.
– И они называли алианту ядовитой!
– хмуро возмущался гравелинг.
– Уже за одну эту ложь Верные достойны наказания.
Кавинант хотел что-то сказать, но от жары и боли чувствовал себя слабым, как ребенок. Поерзав на песке, он нашел удобную позу, еще раз улыбнулся Линден и заснул.
***
Когда
Лицо Линден осунулось от усталости. Когда она взглянула на него, он улыбнулся ей и прошептал:
– А ты мне снилась.
– Надеюсь, это был не кошмар? От ее голоса осталась только тень. И все же сердце Кавинанта ликовало от счастья.
– Ты постучала в мою дверь. Я открыл ее и закричал:
"Черт возьми! Когда мне нужны посетители, я выставляю знак!" Тогда ты врезала мне правым боковым и едва не сломала челюсть. Я понял, что это была любовь с первого взгляда.
Линден отвернулась, словно он обидел ее. Улыбка Кавинанта угасла. Его радость превратилась в старую боль отвергнутого. И тоска становилась еще острее от того, что она не боялась проказы.
– Прости, - прошептал он с кривой усмешкой.
– В моем сне это имело смысл.
Она не отвечала. В сумеречном свете ее лицо казалось абсолютно непроницаемым.
Их молчание прервал далекий стук копыт. Кавинант поначалу даже не услышал его, но Сандер, спрыгнув с восточного берега, закричал, что увидел Всадника. Перебежав сухое русло, гравелинг упал на песок рядом с Линден.
– О небо и земля! Он меня едва не заметил! Кавинант приподнялся и, опираясь о склон берегового откоса, зашатался от слабости и головокружения. Сейчас он был не в состоянии от кого-то убегать. Линден присела на корточки и испуганно спросила:
– Этот Всадник скачет сюда?
– Нет, - быстро ответил Сандер.
– Он направляется в подкаменье Мифиль.
– Так, значит, нам ничто не угрожает? Стук копыт почти затих.
– Надеюсь, что нет. Но в подкаменье ему расскажут о нашем бегстве. Он узнает о пришествии Полурукого в Страну. Тревога Линден росла:
– Он последует за нами?
– Вне всяких сомнений. Жители деревни не решились отправиться в погоню. Несмотря на потерю Солнечного Камня, они испугались встречи с Маридом. Но Всадника не остановит никакое чудовище. На восходе солнца, если не раньше, он начнет большую охоту.
– Смущенно взглянув на Кавинанта, гравелинг подытожил:
– Мы должны отправляться в путь.
– Уже?
– уныло прошептала Линден.
– Но он еще слишком слаб.
– Однако через секунду ее голос окреп:
– Ладно. Идем.
Кавинант не колебался. Протянув руку Сандеру, он оперся на его плечо и, сражаясь с туманом в голове, спросил:
– Как далеко нам удалось уйти?
– Мы находимся примерно в шести лигах от подкаменья Мифиль, - ответил Сандер, указывая на юг.
– Как видишь, это очень близко.
Остроконечные шлемы гор, отмечающие западную границу мифильской долины, казались розовыми в лучах заката. Кавинант застонал. За два дня они прошли всего каких-то шесть лиг! Всадник мог покрыть это расстояние за одно утро.