Раненые Звезды 5

Котов Сергей

— Говорят, что сон — это маленькая смерть… — неожиданно для самого себя вставил я.

— Да, — кивнул Захар с серьёзным видом, — пожалуй, так и есть.

— Ты пришёл, чтобы у меня появилась цель? — вздохнул я, — что ж… она не хуже любой другой. Жаль, конечно, что не вышло с моим возвращением… знаешь, ты был хорошим парнем. Да, может, залез туда, куда лезть не следовало — но, в конце концов, я всю жизнь страдаю тем же.

— Я смогу тебя вернуть, — сказал Захар с серьёзным видом.

— А вот это жестоко, — вздохнул я, — даже для сна.

— Гриша, — улыбнулся Захар, — подумай. Посмотри вокруг. Вспомни, что я говорил тебе. Про мир, который всё время рядом, и с

которым мы можем сообщаться только во сне — потому что мы сложные информационные машины.

В этот момент я подумал, что этот сон какой-то слишком напряжённый. Парадоксальный и логичный одновременно. И, кажется, он может в любой момент превратиться в кошмар.

— Этот мир пытается заделать дыры, — продолжал Захар, — но если другого выхода не будет — всю надстройку, которую мы знаем, как привычную нам реальность, придётся смести. И тогда я помочь тебе не смогу, помнишь? Времени, к сожалению, мало…

— Я попробую сделать то, о чём ты просишь, — ответил я, — в любом случае попробовал бы. Такой уж я есть. Не люблю, когда люди гибнут.

— Гриша, ты попал в неприятности, — продолжал Захар.

— Я догадался, — ответил я, улыбнувшись.

— Нет. Пока ещё нет. Боюсь, что тебя будут мучить в стремлении докопаться до твоего происхождения. И даже если ты расскажешь чистую правду — тебе не поверят. И будут продолжать мучить.

— О чём ты? — нахмурился я.

— Ты находишься в специзоляторе, — продолжал Захар, — и тебе нужно во что бы то ни стало выбираться из этого места. Мои возможности всё ещё ограничены, но я постараюсь сделать всё, что смогу. Будь готов принять мою помощь.

— Я… не понимаю, — растерянно проговорил я, всплеснув руками.

— Поймёшь, когда проснёшься, — ответил Захар, — у нас осталась минута до твоего пробуждения. Боюсь, что тебе ещё не скоро дадут нормально поспать. Следи за моими знаками. И держись. Ты обязательно выберешься.

С моря налетел порыв холодного ветра. Я почувствовал, как на теле проступили мурашки. Оглядев себя, я обнаружил, что полностью обнажён, и только теперь почувствовал, что тут довольно прохладно.

Я вздрогнул.

— Держись, — повторил Захар.

Его голос звучал будто издалека.

Я снова вздрогнул и услышал:

— Он проснулся, — говорила незнакомая женщина.

Я открыл глаза, и тут же зажмурился. Прямо надо мной висел яркий квадрат светодиодного светильника.

Я лежал на столе из нержавейки в помещении, которое здорово напоминало операционную. Тут пахло так же: химией, медикаментами, озоном и кровью. А ещё тут было довольно прохладно, и понял, что дрожу мелкой дрожью.

— Ему реально холодно, — сказал кто-то ещё, усмехнувшись, — его орехи того и гляди внутрь тела втянутся.

Я попробовал пошевелить рукой, и обнаружил, что пристёгнут к ложу металлическими браслетами. Ноги тоже были зафиксированы.

— Холод — одно из самых лучших средств, — заметила женщина, — а ты перестань смотреть туда, куда нормальные мужики не глядят.

— Нормальные на такую работу не идут, — возразил её собеседник.

Вывернув голову, я увидел две фигуры в белых халатах, масках и пластиковых очках.

— Ладно. Пора приступать, — сказала женщина, — включай запись.

— Слушай, — ко мне подошёл мужчина, — не скрою — да, это доставляет мне удовольствие. И это — часть программы, как ты понимаешь. Часто одно осознание этого делает пациентов более сговорчивыми.

— Что тебе надо? — спросил я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал.

— Ответы на вопросы, конечно же, — несмотря на маску, я почувствовал, что мой собеседник улыбается.

— Ваша готовность к сотрудничеству может

сэкономить нам время, — вмешалась женщина, — но давайте для начала я опишу все возможные перспективы. Первый вариант: вы упрямитесь, или хитрите, пытаясь выдать некорректную информацию. Мы применяем силовые методы допроса, по нарастающей. Для начала что-то простое. Я позволю этому коновалу, — она кивнула на своего напарника, — сломать вам пару костей. Потом я оставлю вас в холоде, наедине с болью, на какое-то время. Уверен, у вас хватит ресурсов, чтобы продолжать сопротивляться и дальше, поэтому, скорее всего, будет второй раунд грубого физического воздействия. Пока что не будет ничего необратимого, и цикл повторится. Возможно, после второго сеанса, я использую воду для усиления термического воздействия и подключу лёгкую химию, чтобы не дать вам потерять сознание. Если повезёт — я спровоцирую вегетососудистый криз. Поверье, ощущения будут непередаваемые. Однако, всё ещё есть шанс, что ваша подготовка позволит пережить и это. Тогда подойдёт очередь необратимых изменений. Кастрация. Ослепление. И прочие крайне малоприятные вещи. Разумеется, мы будем контролировать жизненные показатели. Если ваша подготовка была по-настоящему хорошей, в процессе вы постараетесь умереть. Однако мы готовы к такому варианту развития событий, — она наклонилась надо мной, и я смог разглядеть её льдистые серые глаза, — вы не умрёте. И после этого мы подключим уже более серьёзную химию. Вот тут вы гарантированно расколетесь — просто потому, что таковы законы химии и биологии. Наука — страшная сила, знаете ли, — она усмехнулась, — наверно, вы спрашиваете: а зачем нужны все предыдущие этапы, если можно было бы сразу перейти к финалу, сэкономив кучу времени и ресурсов? И я вам отвечу: потому что мне тоже это нравится. Наверно, вы думали, что мы сейчас разыграем игру в хорошего и плохого полицейского? Но нет. Тут нет хороших, Григорий. Только плохие и очень плохие. Нам платят за результат, совершенно не интересуясь процессом, знаете ли. Это даёт отличное пространство для злоупотреблений.

Я поверил ей. Было в её голосе что-то такое… совершенно ненормальное. Иногда попадаются такие люди, с наглухо переломанной «крышей», которые иногда могут выдавать себя за нормальных. Кем бы ни была эта таинственная незнакомка — но нормальности в ней не оставалось вовсе.

Мне стало совсем не по себе, когда я представил, сколько раз она уже имела возможность проявить эти свои наклонности, и в каких обстоятельствах. Я ощутил, как невольно сердце начало биться быстрее.

— Я готов сотрудничать, — ответил я.

— Вот видишь? — спросила дамочка своего напарника, — вот она, сила слова.

— Посмотрим ещё, что он говорить будет.

— А вопросы готовы уже?

— Я думал они у тебя.

— Да с какого? — женщина всплеснула руками, — ты должен был принять файл с брифинга.

— Эй! Это твоя неделя! — возразил мужик.

— Блин. Ладно.

Послышались шаги, что-то хлопнуло.

— Ладно. Помёрзни пока. Как раз проникнешься нашей атмосферой, — сказал мужчина.

Снова шаги и хлопок.

Мёрзнуть действительно было довольно-таки мучительно, и мне не хотелось, чтобы это продолжалось.

Привычным усилием я вошёл в режим. Точнее, попытался войти. Я вдруг почувствовал дурноту, и понял, что сейчас потеряю сознание, если попробую ещё раз. У меня почти не было энергии. А холод будто бы навалился с новой силой.

Я попытался расслабиться, хватая ртом воздух, чтобы хоть как-то восстановиться.

В какой-то момент мне стало страшно. Я вспомнил голоса двух маньяков, и понял, что никакие мои «признательные» показания не помогут.