Раненый зверь
Шрифт:
— Не думаю… Все правильно, я пока еще не вернула доверие.
— Не вернула, — покачал головой Павел.
— И что со мной будет? — напряженно спросила молодая женщина.
— Даже не знаю. На работу ты, понятное дело, не вернешься.
— Понятное дело?!
Павел недоуменно повел бровью. Неужели Вероника всерьез решила, что ее восстановят в должности?
Она поняла его и опустила голову.
— Но ты носишь моего ребенка. Если это действительно так, то у тебя будет все: и дом, и содержание. Я об этом позабочусь. О муже заботиться
— О муже?!
— Извини, но я на тебе жениться не могу. И гулять с тобой не буду. Моего ребенка должен воспитывать порядочный человек. Но мы об этом еще поговорим.
— А как быть с работой?
Павел открыл бронированный ящик стола, достал оттуда плотную стопку пятитысячных купюр.
— Это аванс. За ребенка. Будет мало, приходи… Потом, когда-нибудь…
Вероника подходила к двери, когда он ее остановил.
— Если узнаю, что ты путаешься с «Фаворитом», пеняй на себя.
Женщина вздохнула. Не такого разговора она ожидала, ну так Павел ее в постель насильно не тащил. И за язык не тянул, когда она его Кузьмину сдавала…
Вероника ушла, и Каменев вызвал Пантелея.
— Кто у нас, говоришь, генералит в «Новом Фаворите»?
— Лозман Эдгард Георгиевич.
— Фамилию можно изменить. А Эдуарда под Эдгарда переделать. И отчество у него Георгиевич. Игоря можно Гогой назвать, Гога — это Гоша, а Гоша — это Георгий. Был Игоревичем, а стал Георгиевичем. Маркел Эдуардом Игоревичем был, а стал Эдвардом Георгиевичем. Такая вот трансформация.
— Интересная версия. Только Лозман — это не Маркел. Если он пластическую операцию не сделал.
Пантелей показал фотографию Лозмана. Чахлый мужичок, узколицый, пучеглазый, длинноносый.
— До такого никакая пластика не доведет, — усмехнулся Павел. — Так только природа может обидеть.
— Может, Маркел просто стоит за ним? Лозман здесь, Маркел за границей, а Плотвин как посредник… Неспроста же Плотвин знает про твои с Маркелом дела.
— Маркел был здесь в прошлом году. Видели его. А бизнес у него в Москве.
— Кто видел?
В динамике интеркома послышался голос Татьяны Давыдовны. Оказывается, прибыл посетитель, по личному вопросу.
Павел решил, что к нему снова пожаловал Саша, но в кабинет зашел Панков.
— Я все знаю! — с порога заявил он.
И снова у него задрожал подбородок и затряслась голова. Оксаны не было, чтобы поддержать его, поэтому Павел сам решил позаботиться о нем. Он подошел к нему, взял под локоток, чтобы подвести к креслу, но Панков вырвал руку.
Пантелей смотрел на него с подозрением, поэтому не уходил. Не в адеквате Панков, мало ли что у него на уме. Вдруг у него пистолет под пиджаком.
— Я все знаю! — повторил он, пытаясь испепелить Павла взглядом.
— Я люблю Оксану, и она меня любит. Мы не можем друг без друга. Так что, Леонид Ильич, примите мои извинения!
— Еще раз увижу с Оксаной, пеняй на себя! — Задыхаясь от волнения, Панков повернулся к Павлу спиной
— О как! — Пантелей озадаченно смотрел ему вслед.
— Да уж!
— Опасный мужик, как бы дров не наломал.
Павел пожал плечами. Не верил он, что Панков способен на крайние меры. Хотя возможности у него есть. Деньги в наличии, организационные способности никуда не делись, а маргиналов в Кудинове хоть отбавляй.
А в Кудинове Павел будет уже завтра. Там он встречается с Оксаной. Хорошо им в его старом доме, но ей слишком далеко ехать. Сорок километров — это не столько расстояние, сколько потеря во времени. Сегодня они еще встретятся на его территории, а завтра он будет ждать Оксану в доме, который уже сняли для них в Кудинове.
Глава 25
Весна в природе, весна в душе. Все, закончилась зима, на которую обрек себя Павел, зацвела жизнь пышным цветом на ярком солнце. И сад вокруг дома цветет и благоухает. Оксана уже на месте, ждет его. Сейчас их закружит и унесет в заоблачную высь…
А что потом? Не дело это, по чужим домам прятаться. Свой дворец строить надо, свой сад закладывать. Но в этом доме Оксана должна быть хозяйкой, а не любовницей. Сегодня он поставит вопрос ребром — или он, или Панков!..
Павел вздохнул. Оксана снова выберет этого старпера, и он ее за это не бросит. И завтра они снова помчатся на встречу друг с другом. Он уже протоптал дорожку к этому дому в Кудинове, не первый раз несется к своему счастью сломя голову. Может, и Оксана шла сюда, не чуя под собой ног. Может, потому и потеряла заколку.
На бетонной дорожке у самого крыльца лежала заколка со стразами от Сваровски. Павел узнал ее: вчера у Оксаны была такая. Видно, волосы она оправляла и не заметила, как вывалилась заколка. Павел нагнулся, поднял потерю, но дальше не пошел. Заколка не из дешевых, наверняка подарок от Панкова. Оксане такая не нужна… Павел снова нагнулся, чтобы положить заколку на место, и в это время на веранде лопнуло стекло. Звук был такой, как будто камень из рогатки в него попал. Он глянул на окошко и увидел в нем пулевое отверстие. Он еще не совсем осознал, что произошло, а ноги уже отбросили тело в сторону. К счастью, второго выстрела не последовало.
Чтобы не смущать Оксану, он оставлял охрану за воротами. Но телохранители неподалеку, и они понимают, что произошло. И уже бегут к Павлу, чтобы закрыть его своим телом. Но ведь он и сам не лыком шит…
Выстрелили со стороны соседнего дома, куда и рванул Павел, с ходу перепрыгнув забор. Там он увидел мотоциклиста, который на ходу пытался открыть ворота. Это и был киллер, стрелявший в него. Ворота он всего лишь приоткрыл, чтобы не привлекать к ним внимание с улицы. Сделал выстрел, запрыгнул на мотоцикл, осталось только выехать через щель в воротах. Но что-то не заладилось у стрелка, зацепился он за что-то, и створка ворот не открывалась. Мотор истошно ревел, но это не помогало.