«Раньше смерти не помрем!» Танкист, диверсант, смертник
Шрифт:
— Парашютисты? — высказал предположение о нападавших наводчик.
— Возможно, — растерянно отозвался Коломейцев.
Понурые танкисты бродили по поляне среди трупов и расстрелянных автомашин.
— Братцы, гляньте, — окликнул товарищей заряжающий. — Это же наш «хрыч»…
На полевой кухне, обхватив руками котел, будто хотел уберечь его от врагов, распластался их старшина. Небритая щека вмята в крышку, загустела, не добежав из простреленного виска к подбородку, струйка крови.
Все заозирались по сторонам, более внимательно присматриваясь к убитым в поисках товарищей из их батальона. Однако больше знакомых не находилось.
— Каким ветром его сюда принесло? — ни к кому
— Как, как — нас кормить ехал! — отозвался стрелок-радист.
— А котел-то теплый, — дотронулся рукой до металлической конструкции на колесах заряжающий. — А ну-ка, принимай…
Убитого старшину осторожно сняли с кухни и положили на траву. Заряжающий отдраил крышку, из-под которой потянулся легкий дымок, и заглянул внутрь. Объявил:
— Каша. Пшенная. Давайте котелки.
— Я не буду… не могу… — отшатнулся кто-то в сторону, споткнулся о тело убитого и, встав на четвереньки, обильно зашелся рвотой с пузырями.
Остальные отвернулись, но никуда не ушли.
— Живые о живых… — философски проговорил наводчик и первым протянул котелок.
Они поели каши и продолжили осмотр разгромленной колонны. В кузове одного из грузовиков нашлась двухсотлитровая бочка с горючим.
— Слезы, конечно, — констатировал Барсуков и распорядился разделить горючее поровну между четырьмя танками. Таким образом тем не менее появился шанс протянуть всем вместе лишний десяток километров по пересеченке.
Но этим планам не суждено было сбыться. Не успели отъехать и пары километров, как один за другим, будто по команде вышли из строя еще два КВ.
— Твою мать! Чертова трансмиссия… — матерились механики, а дальше непроизвольно следовали все возможные и невозможные эпитеты, посвященные, откровенно говоря, «сыроватой» ходовой части советского новейшего на тот момент тяжелого танка.
Барсуков дал всем выматериться, после чего приказал:
— Сливайте топливо… Сколько сможете.
— Товарищ капитан! Товарищ капитан! — это подбежали посланные вперед красноармейцы. — Там, значит, мост и немцы вокруг.
— Какой мост?
— Большой, железный…
— Может, железнодорожный? — уточнил капитан. Хотя, судя по карте, железки здесь не должно было быть. Барсуков все-таки еще раз распахнул планшет, сверился — да, по всему получалось, что река впереди была одним из притоков Дубиссы.
— Ага, может, и дорожный тоже… — терпеливо дождавшись, пока товарищ командир захлопнет планшет, отвечали красноармейцы про мост.
— Ясно. Немцев много?
— Ой много! — положив винтовку на локтевой сгиб, по-бабьи всплеснул руками докладывавший красноармеец. — Я двоих видел…
Толку от таких разведчиков не было никакого. В очередной раз с тяжелым сердцем перегрузив остатки боеприпасов в две последние исправные машины, танкисты и десяток пехотинцев выстроились у командирского КВ. Им было приказано сформировать две десантные группы и расположиться на броне танков. Верный себе, Барсуков с командирами групп, Коломейцевым и вторым механиком-водителем отправился на рекогносцировку. Оказалось, они совсем немного не доехали до края леса, за которым открывался вид на большой, с металлическими пролетами, весь в заклепках, но все-таки автомобильный мост через реку. Тяжелые танки такой мост должен выдержать без труда. Лесной проселок выходил прямо на шоссе перед мостом. Шоссе было заполнено немецкими грузовиками, выстроившимися в восточном направлении. Голова колонны медленно въезжала на переправу. Барсуков подвел окуляры бинокля. Шлагбаум, пост, пулеметные гнезда за мешками с песком — это все ерунда… Ага, два восьмидесятивосьмимиллиметровых флака. На этой стороне точно, что на той — отсюда
В первоначальную диспозицию были внесены изменения. Пехоте и всем «безлошадным» танкистам Барсуков приказал переправляться через реку вплавь и на подручных средствах выше по течению. Приток не особо широкий, течение вроде не сильное — под шумок боя на мосту должно получиться. Прорываться через мост будут только танки — брать на них десант в такой ситуации означало только даром положить людей. В случае удачи танки встретятся с пехотой уже на том берегу. Очертили район такой встречи.
— Может, бросить ваши чугунки? — имея в виду бронированные машины, подал голос кто-то из пехотинцев. — Махнем где-нибудь по-тихому через речку в другом месте…
— Мы тебя сейчас бросим, — зашипели на красноармейца барсуковские танкисты. — Отсюда за шиворот и сразу на тот берег…
Под суровыми взглядами людей в шлемофонах и замасленных комбинезонах пехотинец съежился и сделал шаг назад. Встретился глазами с молча смотревшим на него волком капитаном.
— Да я так… просто… Виноват, товарищ командир!
Собрав рюкзаки с провизией и боеприпасами, прихватив снятые с КВ пулеметы и распихав по карманам ручные гранаты, пешая группа направилась в сторону прибрежного кустарника выше по течению. Они должны были переправляться, как только услышат звуки боя на мосту. Остальные забрались в танки и задраили люки.
Танки скатились вниз с проселка практически до самого шоссе и просто пошли к реке кратчайшим маршрутом. На мосту и в тянувшейся к нему беспрерывной лентой колонне не сразу поняли, что происходит. Даже некоторое время немецкие автомашины двигались параллельно с советскими танками. А затем, отвернув, чтобы не мешать друг другу, оба КВ практически одновременно дали залп по зениткам на мосту.
— Есть! — заорал наводчик, когда после их выстрела немецкая зенитка в виде груды перемешанного с огнем и пылью металлического хлама взлетела на воздух.
— Атака! — привычно прозвучал в наушниках голос Барсукова. И, уже персонально Коломейцеву, из ТПУ раздалось:
— Дави их всех, Витяй!!!
Коломейцев рванул рычаги, вбросив танк в центр неприятельской колонны. Протаранив, скинули на обочину большой тентованный грузовик. С хрустом переехали открытый штабной «кубельваген», из которого за мгновение до этого проворно сиганули во все стороны солидные офицеры в фуражках с высокими тульями. Раздавили что-то еще, похоже, пару замешкавшихся мотоциклов. Круша все на своем пути, КВ устремился к мосту. Сзади раздавались взрывы, отчаянные крики, запоздалая и бесполезная автоматная трескотня. Коломейцев всего этого не слышал. Да и не мог слышать за чудовищным грохотом и лязгом, с которым двигалась их разом повергнувшая противника в ужас и панику махина, выскочившая из леса среди бела дня. В пляшущей перед глазами смотровой прорези он видел только полосу заходящего на мост шоссе. И им было нужно туда. Рядом отчаянно без перерыва лупил из пулемета стрелок-радист. Из его перекошенного рта раздавалась трехэтажная матерная брань, а голова тряслась почти что в эпилептическом припадке.