Рапира слова. Часть 2

Жуков Владимир

Накрыл свободу черной волной.

Мысли и действия под контролем,

С властью опасно о чем-то спорить.

Прежде была страна Советов,

Ныне зона сплошных запретов.

Критике – нет и правде – табу!

Вылететь каждый рискует в трубу.

Быстро наклеит любой силовик,

Будто клеймо, позорный ярлык,

Мол, экстремист или боевик

И потому подлежит наказанию,

Чтобы прочим внедрить в сознание:

«Должен любить,

почитать режим,

Иначе свободы и слова лишим».

Народ загнать пытаются в стойло,

Чтоб воровать не мешали спокойно.

Хоть Конституция выше устава,

Тот, кто в погонах, поэтому правый.

И не случайно в пределах страны

Зоны и тюрьмы укреплены.

Камеры строят для новых посадок.

Дым Отечества каждому сладок.

Даже на нарах за убеждения.

Не запугать, не сломить поколения,

Они одержимы высокой идеей:

Сделать в реальности нашу Россию

Сильной, свободною и красивой.

Чтобы легко и вольно дышалось

И не давили ни страх, ни усталость.

Ценностью главной стал человек

И канул в историю мрачный век.

Воля в единстве непобедима,

Будет свободной и мирной Россия!

Одержимость

После войны кровавой и жестокой

Народ сплочен задачей был высокой.

С руин поднялся за короткий срок

И власть с народом созидала впрок.

А ныне – пролетело четверть века.

Не ценят трудового человека.

Лишь олигархи, клепто-бюрократы

Довольны жизнью, сыты и богаты.

Крестьян, рабочих превратили в быдло,

Без микроскопа это очевидно.

А кто прозрел, гнетут силовиками,

Власть, оградив барьерами, штыками.

Живучий принцип: разделяй и властвуй

В античности родился не напрасно,

Дошел до наших смутных лет,

Как царский пряник и тугая плеть.

Держать народ в смирении и страхе

Всегда стремились грозные монархи.

Нередко гильотина или плаха

Секла тиранов, деспотов, монархов.

Да, рушились империи и царства

От алчности, пороков и коварства.

Народ свободой, правдой одержим.

Лавиною сметал с пути режим.

Потомкам в назидание времена

Оставили тиранов имена,

Покрытые позором и проклятием

За казни патриотов и распятия.

Страданиями, жертвами народы

В борьбе жестокой обрели свободу.

Народ России – хлебороб и воин

Прекрасной жизни на земле достоин.

По сути, выживал он,

а не жил,

Давил его очередной режим.

И сколько душ высоких смерч унес,

И вечный тяготит людей вопрос:

Кто виноват, что дальше делать?

За справедливость подниматься смело.

Когда свобода брошена под пресс,

Народ имеет право на протест.

Он – власть и этот факт бесспорный,

К борьбе готов решительной, упорной.

Не устоять тирану и режиму,

Когда народ единством одержимый.

После войны кровавой и жестокой

Народ сплочен задачей был высокой.

Какие нынче цели и задачи?

Надежда на «авось» и на удачу.

Кладовая сырья

Россию нарекли бензоколонкой.

Но сказано, пожалуй, слишком громко.

Нефть, если б шла на переработку,

То меньше было б у страны заботы.

Бензин высокооктановый и дизель

Валюты поступление б повысил.

Из нефти гамма экспортных товаров,

А гоним нефть сырую, чуть недаром.

Цена на баррель постоянно скачет,

Казна от дефицита денег плачет,

Топ-менеджер становится богаче.

А где же государства интерес?

Кто по дрова, кто за бугор, кто в лес.

Чиновников попутал сущий бес.

С природным газом та же драма.

Газопроводы строятся упрямо,

Распродается в качестве сырья,

А говорят технологи, что зря.

Изделий можно изготовить много,

Но не волнует никого тревога,

Что истощится «голубой запас»,

Беспечно ведь транжирим газ.

За нефть и газ араб имеет ренту,

Тариф высокий россиянин бедный.

Хвала Творцу за нефть и газ.

Они от краха защищают нас.

Когда б не недра кладовые,

Что сталось с матушкой-Россией?

Для экспорта распахнуто окно.

Пшеницу гоним, прочее зерно.

А это тоже, почитай, сырье.

Причем, буржуям – высший сорт,

Фуражное вкушает свой народ.

А из пшеницы нашей янычары

Всегда имеют жирные навары.

Смолов муку, имеют прибыль,

В России то же самое, смогли бы.

Но продают по демпингу сырье

Латифундисты, прочее жулье.

Дошло от леса рубки до воды.

Байкал в плену очередной беды.

Китайцы сотворят большой завод

И озеро уйдет в трубопровод.

Ведь в Поднебесной боле миллиарда

Людей, томимых постоянно жаждой.

Священному Байкалу неохота