Рапсодия - Дитя Крови (Симфония веков - 1)
Шрифт:
Они стояли возле громадной, шишковатой башни, которая нависала над ними, расставив дряблые, словно паучьи лапы, ветви, а откуда-то сверху, из кромешной темноты, спускались тонкие длинные корни.
Гигантский корень тянулся вверх, в вертикальный туннель и терялся из виду где-то у них над головами. Здесь не было того непроглядного мрака, который окутывал их, когда они спускались вниз. Все вокруг было пронизано тусклым алым мерцанием. Других горизонтальных туннелей Рапсодия не заметила - лишь этот новый корень, извиваясь, уходил куда-то вниз,
Разочарование, которое Рапсодия испытала, когда поняла, что до поверхности еще далеко, уступило место изумлению, исполненному ужаса.
– Господи, что это такое?
– едва слышно прошептала она.
– Ой думает, стержневой корень, тот, что соединяет дерево с главной линией, - предположил Грунтор.
– С ГЛАВНОЙ ЛИНИЕЙ? Ты о чем?
В темноте впереди кто-то насмешливо фыркнул, и, присмотревшись повнимательнее, Рапсодия разглядела в конце туннеля Акмеда, который стоял в тени, словно сам превратился в черный сумрак.
– А я думал, ты знаешь легенды своего народа. Неужели ты вообразила, что это конец нашего путешествия? К настоящему Корню мы еще даже не подобрались.
Изо всех сил сражаясь с отчаянием, которое грозило ее поглотить, Рапсодия попыталась вспомнить рассказы матери о Сагии.
Корни дуба прячутся очень глубоко. Его вены и артерии, словно линии жизни, пронизывают землю и соединяются с другими священными деревьями, растущими по всему миру. Они называются Корни-Близнецы.
Мать говорила о громадных размерах Сагии.
Главные корни священных деревьев следуют вдоль Оси Мира. Лирины, в отличие от своих соседей, считали Землю круглой. Они полагали, что ось, вокруг которой вращается Земля, хоть и является невидимой линией, но обладает особым могуществом и неразрывно соединена с Сагией. Вот почему Дерево выросло до таких непостижимых размеров и наполнено мудростью прошлых веков. Оно связано с душой мира - так говорила мать. Наверное, Грунтор именно это имел в виду.
– Ось Мира?
– уточнила Рапсодия.
– Именно.
Акмед поплевал на руки, ухватился за один из свободно свисающих корней и не слишком уверенно подтянулся, слегка раскачиваясь над землей. Затем поставил ногу на шишковатый выступ на теле громадного корня.
Он медленно поднимался вверх, цепляясь за бело-зеленую поверхность главного ствола. Оказавшись примерно в десяти футах над землей, он посмотрел вниз.
– Залезай, Грунтор, - проговорил он с легким придыханием. Акмед смотрел на Рапсодию со смесью равнодушия и презрения.
– Ты с нами?
– А лезть долго?
– Понятия не имею. Впереди ничего нового, а я неплохо вижу в темноте. У тебя что, есть выбор?
Выбора у нее не было, и Акмед это знал. Рапсодия так и не решила, как к нему относиться: то ли он ее спас, то ли совершенно сознательно увел за собой. В любом случае, она у него в плену. Он затащил ее сюда, и она оказалась в ловушке внутри Дерева. Она уже начала сомневаться в том, что им вообще когда-нибудь удастся выбраться
– Благодаря тебе у меня выбора нет. Я иду с вами.
Лезть вверх оказалось очень трудно. Рапсодия часто соскальзывала вниз, а пару раз и вовсе чуть не свалилась в пропасть. В начале все было проще некуда - почти как подниматься по лестнице. На могучем корне оказалось множество наростов и выпуклостей. Однако через час тупая боль в плечах стала причинять невыносимую муку, и девушка попыталась перенести основную нагрузку на ноги, чтобы дать передышку рукам. Но и это не слишком помогло она отчаянно страдала от страшной боли и понимала, что силы ее на исходе. Спутники давно опередили ее, поскольку были значительно сильнее, но и они теперь двигались медленнее, и она их видела впереди. По крайней мере, Грунтора. А дальше она ничего не могла разглядеть, если не считать бесконечных белесых стен.
Вскоре Рапсодия уже не различала землю внизу, которую окутывал непроницаемый мрак. У нее возникло ощущение, будто ее подвесили в небе среди звезд, мерцающих где-то далеко.
Мысли о звездах заставили ее задохнуться от ужаса, но она прогнала навернувшиеся на глаза слезы, вспомнив сердитое предупреждение Акмеда. Народ, к которому принадлежала ее мать, лирингласы, Певцы Неба, верили, что жизнь - это часть Бога. Они считали небеса священным покровом, охраняющим своих детей, которые становились частью единого духа Вселенной. Вот почему они приветствовали смену дня и ночи песнопением, отдавая дань восходу и закату солнца, а также появлению на небосклоне ярких светильников-звезд.
Она сама виновата в том, что ей пришлось страдать. Подростком она убежала из дома, оставила свою семью. Ей оставалось только мечтать о том дне, когда она сможет вернуться и раскаяться в собственной глупости. Ежедневные молитвы, в особенности, песни, посвященные звездам, помогали ей справиться с болью в ожидании счастливого часа. Она ни разу не пропустила утреннего и вечернего обращения к светилам, зная, что ее мать тоже произносит сейчас древние слова песнопений, вспоминая о дочери, которую потеряла. И вот ее дитя оказалось в плену, под землей, и, возможно, ему не суждено больше увидеть светлое небо.
– Ты там как, мисси?
– Глубокий бас Грунтора отвлек ее от печальных мыслей.
Спутники уже были далеко впереди, и сержант свесился с главного корня, пытаясь понять, почему не видно спутницу. Рапсодия тяжело вздохнула.
– У меня все хорошо, - ответила она, продолжая из последних сил ползти вверх.
Наконец Акмед нашел уступ, достаточно широкий для них с Грунтором, чтобы они могли устроиться и передохнуть, и с небольшим углублением в корне - для Рапсодии. Она забралась в ямку, чувствуя, как все тело онемело от усталости и боли. Грунтор протянул ей флягу с водой, которую собрал, пока поджидал ее.