Рапсодия моей мечты

Павлова-Гончарова Светлана Юрьевна

– Половина четвертого, паникерша! – сжалился он. – Ты спала ровно двадцать минут. Я как раз успел принять душ и сделать кофе.

– Фуух… – Катя откинулась обратно на подушку, – Я так испугалась…

– Как ты, котёнок? – Денис ласково провёл кончиками пальцев по её щеке. – Как ты себя чувствуешь?

– Как в раю, – блаженно улыбнулась девушка.

– Ничего не болит?

– А что должно болеть?.. Ой… – она покраснела, откинула одеяло, посмотрела на простыню и смутилась ещё больше. – Прости…

– Прости? – теперь Денис засмеялся во весь голос. – Ты просишь прощения у меня? Вообще-то,

должно быть наоборот… Ты точно уникальная девушка! Кажется, я влюбляюсь в тебя…

– Правда? – Катя снова подскочила.

– Конечно, правда, – Денис поцеловал её в висок и усмехнулся. – Запомни навсегда, котёнок. Слова, которые говорит мужчина в постели, всегда правдивы. И не имеют никакой юридической силы при выходе из неё.

Губы девушки дрогнули. Такой отповеди она не ожидала. Слова Дениса в одну секунду вернули ее с небес на землю. В конце концов, кто она такая его жизни? Крошечный эпизод… Надо смотреть правде в глаза: они даже не две разные планеты, а две разные Вселенные… И все-таки… Все-таки… Почему он заговорил об этом так рано? Сразу после того, как… Почему? Почему он не дал Кате возможность хоть чуть-чуть помечтать, еще хоть немного побыть в волшебной сказке? Предательская слезинка блеснула на её щеке.

– Ну вот, – расстроился Денис. – Не плачь, котёнок! – он снова чмокнул ее в висок, помог устроиться поудобнее и подал чашку кофе. – Пей, а то остынет. Я не хотел тебя обидеть. Честно. Просто дурацкая шутка. И… Катюша, девочка моя, умоляю, только не влюбляйся в меня! Я хочу, чтобы тебе было хорошо и не хочу, чтобы ты страдала… Дело даже не в том, что ты не соответствуешь каким-то модельным параметрам… и даже не в том, что я не смогу тебя полюбить… Я очень сомневаюсь, что вообще когда-нибудь кого-нибудь полюблю… Да и разница в возрасте у нас солидная… Я уже мужик, ты ещё ребёнок… Тебе надо учиться, а не вот это все…

 Катя медленно пила кофе. Не потому, что ей очень хотелось, а потому что сейчас нужно было себя хоть чем-то занять. Она слушала Дениса и как будто не узнавала его. Неужели это её прекрасный принц? Такой чужой и холодный… И слова его… такие умные… просчитанные, бьющие точно в цель… И… словно заученные – как будто он говорил их уже не один раз …

Кате внезапно вспомнилась сцена объяснения Онегина и Татьяны из оперы «Евгений Онегин»: «Мне ваша искренность мила, она в смятении привела давно умолкнувшие чувства…» Если Денис сейчас начнёт про « Когда бы жизнь домашним кругом я ограничить захотел…» Катя даже не успела додумать эту мысль, как он продолжил:

– Если бы я хотел создать семью… Жениться… Катюш, ты была бы самой лучшей женой для меня… Я правда так думаю, честно!.. – он заглянул ей в глаза, а Катя почувствовала, что ей вдруг стало чуть легче дышать.

Нет-нет! Это по-прежнему был её прекрасный принц! Но сейчас на его плаще уже появилась первая пылинка, а на шпаге – крошечное пятнышко ржавчины.

– Я скоро уеду. Далеко, в Англию, я говорил тебе, – он поправил прядь Катиных волос, упавшую ей на плечо. – Ты же всё понимаешь, да? Пойми, чем раньше мы с тобой расстанемся, тем будет легче нам обоим…

– Конечно. Я всё понимаю, – улыбнулась сквозь слёзы Катя. – Ты во всем прав. И раз у нас так мало времени, то почему мы тратим его так бездарно?..

 Она

поставила пустую чашку обратно на поднос и прижалась всем телом к Денису. Её руки, осмелев, спускались всё ниже по его животу:

– У нас ведь есть дела поважнее, чем грустить и обижаться? – вкрадчиво спросила она и Денис, судорожно вздохнув, подмял девушку под себя, оказавшись сверху и перехватив инициативу. Он был полностью согласен с Катей.

На этот раз Катя не заснула. Зато отключился Денис. Наверное, он израсходовал все силы, поэтому уснул так крепко, что даже не почувствовал, как девушка осторожно выбралась из кровати. Стараясь не шуметь, она собрала свои вещи тихо выскользнула из спальни.

Внизу она торопливо оделась, взяла очки с крышки рояля, где они спокойно лежали всё это время и тихонько, на носочках, прокралась к входной двери. Здесь ее ожидало неожиданное препятствие.

– Мммм? – вопросительно проворчал Блэк, который как будто материализовался прямо из воздуха.

– Блэк, мне надо уйти, – умоляюще прошептала Катя.

 Пёс протяжно зевнул и сел между девушкой и дверью.

– Пожалуйста! Мне очень надо! – Катя молитвенно сложила руки у груди – Пожалуйста! Я не могу остаться!..

 Тот, кто считает, будто собаки ничего не понимают и не чувствуют, ошибается самым решительным образом. По крайней мере Блэк Катю понял прекрасно. Он тяжело вздохнул, встал, и ткнулся холодным влажным носом в ногу девушки, словно прощаясь. Катя ласково потрепала его по голове и открыла замки, благо они открывались не слишком сложно.

– Ты хочешь сказать, что вот так просто ушла от своего принца? Просто открыла дверь и ушла?

Катя с мамой сидели на кухне и пили кофе. Девушка благоразумно умолчала о том, чем именно они занимались в доме Дениса. Она рассказала лишь о том, что была у него в гостях и играла ему «Хорватскую рапсодию». Они пили кофе с круассанами и беседовали. А потом Денис сказал, чтобы она в него не влюблялась, потому что им все равно скоро нужно будет расстаться.

Наверное, мама не слишком поверила в столь невинное времяпрепровождение двух молодых людей, однако промолчала. Ей не хотелось устраивать допрос с пристрастием. Гораздо нужнее сейчас было поддержать дочь, которая только-только воспрянула духом, почувствовала себя счастливой и… вот – пожалуйста…

– Да, мамуль, – грустно кивнула Катя. – Вот просто так взяла и ушла… Когда он начал говорить про «не влюбляйся» и что лучше бы наше расставание произошло поскорее… Я поняла, что сказка заканчивается. Сколько ещё? Два дня? Три? А смысл оттягивать неизбежное? Он прав – чем быстрее всё закончится, тем лучше для нас обоих. Ты меня понимаешь, я знаю. Вспомни ёлку…

Марина Николаевна покивала. Она действительно понимала, о чём сейчас говорит её дочь. Искусственную ёлку они купили совсем недавно, лет пять назад. А до этого времени Юра всегда покупал живую. «Чтобы праздником пахло, – говорил он. – Новый год – это запах ёлки и мандаринов.» Ёлочки были красивыми и пахли хвоей. Однако уже второго или третьего января Марина Николаевна снимала все игрушки, оставляя лишь дождик и мишуру и просила мужа вынести ёлку на улицу.