Раса проклятых
Шрифт:
— Но я человек, а она — монстр.
— …И вы оба хотите отомстить, — продолжил мужчина, проигнорировав замечание Кидмана. — Мы в одной лодке, ты так не думаешь?
— Нет никакой лодки. Всё давно пошло ко дну, — Джейсон уставился в никуда, решив, что спятивший надзиратель и его приёмная дочурка не стоят ни внимания, ни времени, ни сил. — Его не остановить. Бой за судьбу человечества проигран.
— Хм? И ты готов сдаться и вывесить белый флаг?
— Я этого не говорил, — Якобсен сдержано хохотнул.
— Конечно, не говорил. Ведь ты воин, а значит, будешь биться, даже если
— Да что вы можете ему сделать? Отряд преданных мне людей, профессионалов в своём деле, не справился, а вы… Вы только не обижайтесь, но вы ущербны. Да и я теперь тоже.
Эрик просто вздохнул, ничего не сказав в ответ. Казалось, он сдался и решил оставить Кидмана в покое, но не тут-то было. Взор бывшего главы «Гончих» привлекли огромные, нездоровые глаза Сары, излучавшие невероятную ненависть. Но в них было и кое-что ещё: мощь, сила, казавшаяся столь неуместной, учитывая увечья Объекта. Юноша вдруг почувствовал себя крошечным, незначительным, слабым. Букашкой, которую некое высшее существо в любой момент может раздавить. Это чувство было знакомо ему. Он уже ощущал его, сражаясь с S-01.
— Не суди о книге по обложке. Саре хватит сил, чтобы уничтожить Первый Объект, нужно только подобраться к нему поближе. В этом нам и пригодится твоя помощь. S-01 сейчас в Вашингтоне, и он не один. На его стороне много Объектов, а ты, несмотря ни на что, остаёшься специалистом по их уничтожению. Стиснув зубы.
— …Ха-хах. Всё ясно. Вам не нужно, чтобы я был героем, верно? — Эрик покачал головой.
— Нет. Мне нужно, чтобы ты был самим собой. Первоклассным убийцей. Итак, ты с нами? — Джейсону слова Якобсена были противны до глубины души. Он больше не хотел быть всего лишь убийцей, инструментом в руках Организации. Но желание отомстить Асуре за убитую семью и друзей всё же было сильнее. Стиснув зубы, Джейсон едва заметно кивнул.
В метро, где сейчас затаились Объекты, царила приятная, пусть и немного напускная и фальшивая атмосфера спокойствия. Объекты готовились к предстоящему действу, вооружались, учились стрелять, относясь к этому, как к какому-то весёлому внеклассному занятию, словно не понимая, что на рассвете они будут стрелять не по стеклянным бутылкам, коих в метро предостаточно, а по людям. Учитывая, что скоро мир изменится навсегда, и кто знает, когда может выдаться вот такая вот спокойная ночь, не удивительно, что многие решили воспользоваться оставшимся временем, чтобы переосмыслить свою жизнь, сказать своим близким, сколь много они для них значат, или даже передумать, пока ещё не поздно.
Милли и Калеб.
Дева-кошка и синекожий в кои-то веки не выделялись из толпы. В подземке сейчас было полно Объектов, в чьей внешности были серьёзные отклонения от человеческой. И, надо сказать, приятно было почувствовать себя на своём месте. Для Калеба,
— Милли, — S-310 окликнул брюнетку, игравшуюся с пойманной мышкой. Сейчас Милли можно было даже позавидовать. Она, казалось, вообще не осознавала всю серьёзность ситуации.
— Мяу? — выпустив мышь из рук, ушастая вопросительно взглянула на Мартинеса. Тот почесал затылок, понимая, что донести до Милли свою мысль будет трудно.
— Ты точно хочешь принять во всём этом участие? Я имею в виду… война, битвы не на жизнь, а на смерть… Я не хочу принимать решение за тебя, и подвергать тебя опасности против твоей воли. Пожалуйста, скажи, чего хочешь ТЫ? — S-202 задумчиво нахмурила бровки и довольно долго молчала. Калеб даже решил, что девушка ни слова не поняла из того, что он сказал, но тут она произнесла:
— Милли… хочет… быть с Калебом! — и лучезарно улыбнулась. Эти слова, прозвучавшие, словно какое-то детское, невинное признание, заставили сердце синекожего растаять. Буквально взвыв от умиления и перепугав тем самым ближайших Объектов, Мартинес заключил деву-кошку в объятия и принялся тискать, заставляя её мурлыкать и звонко смеяться.
Чад
Телепортер долго не решался, ходил взад вперёд, но, когда время уже почти истекло, он всё же набрался смелости. Он собрался покаяться перед Всевышним. Чад встал на колени, не обращая внимания на грязь, сжал крестик в руках, и обратил взор вверх.
— …Думаю, этот наш разговор станет последним. И, нет, я не собираюсь просить прощения за всё то, что мы собираемся сделать. Это было бы высшим проявлением лицемерия, — на минуту, юноша замолчал, уведя взгляд в сторону. — Дело вовсе не в том, что мне всё равно. Всё как раз наоборот. Сейчас, столь многое в этом мире меня волнует: мои друзья, моя раса, моя собственная судьба, и все те дети-Объекты, что заслуживают светлого будущего. И единственное, что перестало меня заботить, это ты. А знаешь, почему? — Чад горько ухмыльнулся собственным мыслям. — Я наконец, осознал кое-что: ты их Бог. Не наш. И что бы ни было, ты будешь на стороне людей. А мы, мы во вселенной одни. По крайней мере, так было. Асура… Он не заслуживает быть Богом. И он не хочет этого. Но его будут так называть, потому что, в отличие от тебя, он здесь. А что же касается меня… — телепортер рывком сорвал крестик и, как следует замахнувшись, метнул его в темноту. — Я больше в тебе не нуждаюсь. И если за это мне в будущем воздастся по заслугам, пускай. Так, я хотя бы пойму, что тебе не всё равно.
Ник и Кэндис
Цыганка наблюдала со стороны за тем, как Тёрнер общается с совсем молодыми Объектами, успокаивает и утешает их, говорит, что теперь, всё будет хорошо, щурясь, по-доброму улыбается, отчего выражение лица невидимки приобретает знакомые «лисьи» черты. Приятно было увидеть друга прежним: позитивным, вдохновляющим, по-настоящему заботящимся о каждом члене «Новой ветви». Именно за эти качества Кэндис его…
— О чём задумалась? — девушка и не заметила, как невидимка приблизился к ней, по-прежнему дружелюбно ухмыляясь.