Расчёт
Шрифт:
***
Прошёл год. Оксана потеряла работу, поскольку в НИИ прошли крупные сокращения. Одна знакомая предложила ей торговать на рынке. У неё была своя точка, а женщина, которая там работала, заболела. Оксане ничего не оставалось, как согласиться. Когда она сообщила об этом Алексею, он как-то странно оглядел её и, тяжело вздохнув, согласно кивнул. Надо отдать ему должное, он изо всех сил старался удержаться на плаву - подрабатывал, делая чертежи, пытался заняться бизнесом. Но у него не получалось. То его партнёры обманывали, то бизнес прогорал. Алексей истратил уйму денег на свои попытки, и теперь, отчаявшись что-либо предпринять, ходил на привычную инженерскую работу, за которую платили раз в полгода. Все заботы о семье взяла на себя Оксана.
– Папа там, у бабули...
– проговорил он и потянул мать в комнату больной.
Они вошли. На стульях у кровати сидело несколько соседок. В сторонке на табуретке - Алексей. Увидев жену, поднялся, подошёл. Обнял её и заплакал. Женщины стали завывать. Оксана гладила мужа по волосам и просила успокоиться. Сашенька тоже разревелся. Она вытащила из кармана сникерс и протянула ему. Мальчишка переключил своё внимание на конфету. Оксана подошла к кровати, на которой лежала свекровь. Глаза покойницы были закрыты, красивое когда-то лицо пожелтело, черты обострились, худые руки скрещены на груди. Оксана почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. Ей было жаль свекровь. Она видела от неё только хорошее. Бедная женщина... Могла бы жить и жить. Оксана заплакала. Кто-то из женщин усадил её на стул и погладил по голове. А она плакала уже навзрыд, оплакивая не столько покойницу, сколько свою неудавшуюся жизнь. Алексей протянул ей платок и стакан воды. Она вытерла слёзы, отпила глоток и задумалась. Надо действовать. Хватит лить слёзы. Где взять деньги на похороны? Оксана поднялась и пошла в зал. Муж поплёлся за ней. Они вошли в комнату и сели рядом на диван. Она взяла телефонную трубку и набрала номер.
– Оксаночка, что теперь делать?
– тихо спросил Алексей. За пролетевшие годы он осунулся, потерял уверенность в себе и весь былой лоск.
– Я займу деньги у Лизы. Она не должна отказать, - отозвалась жена и приложила палец к губам, призывая его к молчанию.
– Лиза? Привет... Лиза, можешь выручить деньгами? Свекровь умерла. На похороны.
– Оксана обнадёживающе кивнула мужу - дескать, деньги будут. Потом лицо её вытянулось.
– Один процент в день?
– ошалело переспросила она.
– Лиза, так ведь это тридцать процентов за месяц! Да? Ну, ладно...
Оксана положила трубку и устало взглянула на мужа.
– Лёша, она занимает под проценты...
– Не соглашайся!
– возмутился он.
– Это грабёж среди белого дня!
– А мама? Её надо хоронить...
Алексей со стоном сжал кулаки и уронил на них голову. Он ненавидел проклятую перестройку, так круто изменившую их жизнь, ненавидел перемены, которые она принесла. Почему он, здоровый образованный мужчина, не может реализовать себя и должен беспомощно смотреть, как втягивают в долги его жену? Неужели, он должен воровать или грабить, для того, чтобы содержать семью? Неужели надо стать преступником, чтобы иметь возможность похоронить свою мать? Что же делать?
Алексей почувствовал, как плеч его коснулись руки жены. Как же он любил эти руки… Он поднял голову. В его покрасневших глазах стояли слёзы.
–
– прошептала она.
– Ты, наверное, презираешь меня?
– отрывисто спросил он.
Оксана отрицательно покачала головой и погладила его по плечу.
– Я сам презираю себя...
– глухо произнёс мужчина.
– Я чувствую себя моральным импотентом. Лучше бы я сдох, чем быть таким беспомощным.
– Алексей!
– строго проговорила Оксана и с тревогой взглянула на дверь. Малыш, измазанный шоколадом, смотрел на них широко открытыми глазами.
– Иди к нам, Сашуня!
– позвала она сына. Ребёнок подошёл. Мать вытерла носовым платком его личико и поцеловала в бледную щечку.
– Сашенька...
– Мама, а почему бабуля ни с кем не разговаривает?
– Она умерла, Сашенька...
– дрогнувшим голосом ответила Оксана.
– А завтра она будет разговаривать?
– Никогда не будет...
– отозвался Алексей и усадил сына к себе на колени. Прижал к груди и медленно прикрыл глаза.
– Умерла - это навсегда, понимаешь?
– Понимаю. Помнишь, мы с тобой воробушка закопали? Он тоже умер?
– Да...
– выдавил отец, едва сдерживая слёзы. Ему было тошно. Тошно не только из-за смерти матери, но и от собственного бессилия перед суровой жизнью.
После похорон прошло несколько месяцев, но Оксана никак не могла рассчитаться с долгами. Её поставили на счётчик. Проценты росли теперь с невероятной скоростью. Однажды вечером вломились трое бугаев и жестоко избили Алексея. Он две недели пролежал в больнице. Пригрозили, что в следующий раз убьют, если долг не будет возвращен через месяц. Несколько раз ей разгромили прилавок. Оксана жила в страхе за мужа и сына, не зная, как выпутаться из долгов.
***
Фёдор вместе с двумя друзьями-афганцами открыл собственный автосервис. Он смог накопить достаточно денег, чтобы внести свой пай. Дело процветало и приносило постоянный доход. Фёдор продолжал жить с матерью. Валентина Дмитриевна не могла нарадоваться на сына, но одно огорчало её - Фёдор не встречался с девушками, словно их не существовало вокруг. Его интересовала только работа. Стоило матери заикнуться о том, что ему пора жениться и обзавестись семьёй, как Фёдор поджимал губы и хмурился. Он слышать об этом не хотел.
В этот вечер он приехал с работы раньше, поужинал и сидя на диване, смотрел по телевизору ток-шоу. Валентина Дмитриевна, сидела в кресле, обдумывая, как начать разговор. Они пили чай.
– Федюшка, сынок...
– мягко начала она, - так нельзя... Ты не можешь всю жизнь быть один. Тебе нужна семья, дети.
– Прекращай, мама!
– обронил он, не поворачивая к ней головы. Но она уловила напряжённость в его голосе. Брови его сдвинулись, губы сжались в тонкую полосу.
– Сынок, я ведь не вечная!
– продолжала Валентина Дмитриевна.
– Вот умру, - останешься один на всем белом свете...
Фёдор резко поднялся. В глазах его полыхал бешеный огонь, но в самой их глубине мать увидела боль. Ей стало страшно от этого взгляда. Сын почувствовал это, овладел собой и снова сел. Его губы растянулись, словно он силился улыбнуться, но у него не получалось. Фёдор взял руку матери, задумчиво погладил пальцы, сжал их.
– Мама...
– произнёс хрипло.
– Никогда не говори о смерти...
– Прости, сынок...
– Она всхлипнула.
– Я не подумала... Ты... Ты никогда не рассказывал о том, что было там, в Афганистане.
– Тебе не надо этого знать...
– Фёдор тяжело вздохнул и замолчал. Казалось, прошла целая вечность прежде, чем он снова заговорил.
– Это был ад, мама...
– сказал отрывисто. На лбу собрались морщины, ладони сжались в кулаки.
– Кромешный ад... Я убивал... Убивал людей! Не хотел, но убивал... Я видел, как убивают моих друзей... Ах, мама... - В голубых глазах заблестели слёзы и полились по смуглым щекам.
Валентина Дмитриевна села рядом с сыном, обняла его и прижала его голову к своей груди. Гладила его волосы и тихо плакала.