Расцвет и упадок государства
Шрифт:
Быстрота, с которой укреплялось положение короля в этой неблагоприятной ситуации, не была одинакова в разных странах. Иногда в этом процессе происходили откаты, которые продолжались десятилетия и больше, и это означало, что страна, продвинувшаяся вперед, возвращалась обратно в состояние раздробленности, а зачастую — анархии и войны. Хороший пример того, как раннее движение к централизации могло развернуться обратно, дает Англия. Благодаря событиям 1066 г., после которых английские земли были фактически конфискованы в пользу короны и раздавались по ее желанию, Вильгельм Завоеватель смог править Англией, держа ее в ежовых рукавицах. Он построил королевские замки, провел перепись населения (знаменитая «Книга Страшного суда») и стал посылать разъездных судей, которые обеспечивали выполнение его воли. Его сын Вильгельм Руфус, правивший с 1087 по 1100 г., сохранил достижения Завоевателя; но после смерти его второго сына, Генриха I, положение короля стало ухудшаться. В начале разразилась война за наследство между дочерью Генриха Матильдой и ее двоюродным братом Стефаном (1135–1142). Конфликт разрешился с восхождением на престол сына Матильды Генриха II, но только после того, как он дал своим баронам хартию и заново подтвердил их права в 1154 г. Хотя Генриха II никак нельзя назвать слабым правителем, он, тем не менее, провел в Англии только 14 лет из 37. Его последние годы были омрачены восстанием его сыновей, сражаясь с которыми он и погиб.
Положение не улучшило то, что Ричард I Львиное Сердце (1189–1199) предпочел
202
Безличного присутствия (лат.). — Прим. научн. ред.
Благодаря практике устраивать браки сыновей и дочерей с детьми иностранных государей все вышеназванные короли так же владели землями или хотя бы имели династические претензии в столь далеких друг от друга странах, как Франция, Священная Римская империя, Италия и Испания. В Средние века война, которая велась отнюдь не от имени «народа», была для соперничающих аристократов всех рангов способом защитить или расширить свои владения [203] . Это требовало личного участия в битвах; и эта необходимость физического присутствия в бою объясняет, почему не только английские но и другие монархи имели обыкновение вести странствующий образ жизни, уводящий их далеко от центров их власти. Так, императоры Германии, когда не были в крестовых походах, проводили много времени в военных кампаниях в Италии. Некоторые французские монархи также отправлялись в крестовые походы, но даже если они этого не делали, они постоянно совершали объезд своих доменов, стремясь не допустить их раздела императором, королями Арагона, Кастилии, Наварры и Англии, графами Фландрскими, а после 1356 г. — также герцогами Бургундскими. Тогда еще не было даже намека на идеи о том, что территории любого правителя должны быть объединены на основе национальности подданных, что у территорий должны быть естественные границы и даже о том, что они должны быть сосредоточены в одном месте, а не разбросаны. В этих обстоятельствах движение к централизованной власти могло проходить только медленно, и, более того, прогресс в этом направлении мог быть только временным. Очень часто он вызывал обратную реакцию; с большой вероятностью рано или поздно подчинявшаяся королю местная знать восставала, объединяла силы с зарубежным захватчиком или делала и то и другое одновременно.
203
Контамин Ф. Война в Средние века. СПб.: Ювента, 2001. С. 322–327.
Однако в последние десятилетия XIII в. в воздухе запахло переменами. В Англии Эдуард I показал себя исключительно способным монархом. Положив конец восстаниям, которые мешали править его отцу, он заставил своих магнатов оставить военную службу в Уэльсе, Шотландии и Франции; Эдуард так же создал канцелярию, казначейство и королевскую судебную систему, в которых работали высококвалифицированные чиновники-профессионалы [204] . Его сын Эдуард II стал первым королем, который взошел на трон, не будучи избранным баронами. Хотя именно этому Эдуарду было суждено быть свергнутым, а впоследствии убитым собственной женой Изабеллой и ее любовником Мортимером [205] , при его сыне, Эдуарде III, монархия заметно усилилась. К тому времени уже появилась и вошла в действие характерная английская формула: король должен править в парламенте. При ее помощи Эдуард смог получить значительные суммы денег, чтобы начать Столетнюю войну, намереваясь реализовать свои претензии на французский престол. Здесь нужно отметить, что повод для начала войны носил исключительно личный характер (хотя, естественно, он обещал поделиться добычей со своими вассалами), нежели «общественный» или «национальный». Хотя Эдуард III вел войну и нерешительно, но все же во время его длительного правления (1327–1377) обошлось без баронских восстаний.
204
См.: S. Carpenter, The Rise of the Feudal Monarchies (Ithaca, NY: Cornell University Press, 1951), p. 75ff.
205
См.: N. Fryde, The Tyranny and Fall of Edward II 1321–1326 (New York: Cambridge University Press, 1979), p. 75ff.
Усилия Плантагенетов, направленные на централизацию власти, лучше, чем героизм английских лучников, объясняют, как возглавляемая ими маленькая и слабая Англия могла соперничать с гораздо более крупной Францией [206] . Но все же когда Эдуард III умер, его сыну, Ричарду II, было всего десять лет. На протяжении многих лет он был бессилен перед различными дворянскими группировками, борющимися за возможность манипулировать короной в собственных интересах; низшая точка была достигнута, когда парламент, ведомый группировкой, известной как лорды-апеллянты, отстранил от должности его канцлера (1386) и учредила комиссию из 11 человек для выполнения королевских полномочий от лица Ричарда [207] . Отвоевывая свою власть, Ричард совершил своего рода coup d'`etat [208] . Объявив о своем совершеннолетии в 1389 г., он был полон решимости освободиться от правления баронов, сделав себя единственным, не связанным обычаем источником закона. Чтобы достичь своей цели, он подделал парламентские свитки (Rolls of Parliament), отменил статуты, согласованные и принятые обеими палатами парламента, взял новую клятву со своих региональных представителей — шерифов — и отправил своих главных противников в изгнание, конфисковав все их земли.
206
См.
207
Об этих событиях см.: J. S. Roskell, The Impeachment of Michael de la Pole Earle of Suffolk, in 1386 (Manchester: Manchester University Press, 1984); R. H. Jones, The Royal Policy of Richard II: Absolutism in the Later Middle Ages (Oxford: Blackwell, 1968), ch. 5.
208
Государственный переворот (франц.). — Прим. пер.
Как показали последующие события, Ричард, как и его дед Эдуард III, пытался сделать слишком много и слишком быстро. В результате опять вспыхнуло восстание, и в 1399 г. он разделил судьбу Эдуарда II, будучи низложен и убит. При Генрихе IV и Генрихе V казалось, что монарх наконец сделал свою власть незыблемой, но это оказалось иллюзией. Генриху VI был всего год, когда в 1422 г. умер его отец. Официально его совершеннолетие так никогда и не наступило, но в 1437 г. он считался достаточно взрослым, чтобы править страной самостоятельно. Однако в основном его интересовали образование и религия. Вокруг него за власть грызлась знать, тем более, что один ее представитель, Ричард, герцог Йоркский, по праву первородства имел больше прав на трон, чем сам король. В период душевной болезни Генриха (1453–1454), вспыхнула вооруженная борьба между двумя ветвями английской королевской семьи — домом Йорков и домом Ланкастеров. Генрих, сам принадлежащий к Ланкастерам, был взят в плен йоркистами (1461). Когда герцог Йоркский умер, Генрих был отрешен от трона в пользу сына герцога Йоркского, который взошел на трон под именем Эдуарда IV. Генрих повторно был освобожден, бежал в Шотландию в поисках убежища, вернулся в Англию в качестве символического лидера восстания против Эдуарда и в третий раз был взят в плен (1465). Пять лет он провел в заключении в Тауэре, был освобожден и восстановлен на троне могущественным аристократом графом Уорвиком («делателем королей»), потерпел поражение от войск Эдуарда IV и, наконец, в 1471 г. был казнен.
Но на этом так называемые Войны роз не прекратились. Хотя Эдуард IV один раз ненадолго уступил трон своему предшественнику в 1470 г., на следующий год ему удалось восстановить власть. Он смог мирно править и умереть в своей постели (1483). Не так сложилась судьба двух его сыновей, Эдуарда и Ричарда. Всего через несколько месяцев после его смерти они исчезли, очевидно, убитые их дядей Ричардом, герцогом Глостером, который вслед за этим взошел на престол как Ричард III. Не успел он пережить восстание знати, возглавляемое герцогом Букингемом, как в Уэльсе высадился новый претендент на трон — вернувшийся из французского изгнания Генрих Тюдор, сторонник и родственник Ланкастеров. Покинутый большинством своих сторонников, Ричард был разгромлен и убит в битве на Босвортском поле (август 1485 г.), и на трон взошел Генрих Тюдор под именем Генриха VII. Только тогда английская корона перестала быть объектом охоты для аристократических группировок.
При Генрихе VII и тем более при его потомках — Генрихе VIII и Елизавете I, королевская власть укрепилась настолько, что любые восстания уже не могли иметь никакого практического смысла. Главными инструментами королей стали Палата прошений (Court of Requests), Прерогативные суды (Prerogative Courts) и наводившая ужас Звездная палата, общей чертой которых было то, что они не применяли общее право. Если раньше их отцы и деды, вступив в конфликт с короной, собирали армии сторонников, то теперь аристократы в подобной ситуации подвергались обвинению в измене и казни. Используя конфискованные церковные земли для раздачи милостей, монархия смогла привязать к себе высшие круги знати [209] . Подлинным поворотным моментом стало восхождение на трон Карла I в 1625 г., когда впервые в английской истории новый король почувствовал себя настолько уверенно, что воздержался от того, чтобы одних аристократов, приближенных к его предшественникам, казнить, а других жестко приструнить. Когда в 1640-х годах снова разразилась гражданская война, состояние аристократии к тому моменту уже полностью изменилось. Она больше не пыталась собрать своих сторонников для войны с королем. Большинство представителей знати, напротив, воевали на его стороне, впоследствии разделив с ним поражение, после которого их владения были конфискованы, а им самим пришлось отправиться в изгнание вместе с будущим королем Карлом II.
209
L. Stone, The Crisis of the Aristocracy 1558–1641 (Oxford: Clarendon.
Press, 1965), ch. 8.
В отличие от своих английских коллег французские бароны никогда не доходили до свержения и казни своих королей; тем не менее установление реальной власти короля, так, чтобы он был не просто primus inter pares [210] , а настоящим правителем, шло несколько по-другому и значительно медленнее. И население и территория Франции были значительно больше, чем в Англии, и, как результат, их сложнее было контролировать. Даже при идеальных условиях письмо, посланное из Парижа в какой-нибудь удаленный город, например, Тулузу или Бордо, могло идти от десяти до четырнадцати дней, и еще столько же времени уходило на то, чтобы получить ответ; к тому же обстоятельства редко складывались идеально. Не могло быть и речи о завоевании всей страны за один раз и о последующем перераспределении всех земель. Начав с королевского домена Иль-де-Франс, французское королевство собиралось по кусочкам на протяжении нескольких веков. На его территории всегда были независимые анклавы, а также провинции, чьи законы, традиции и даже язык сильно отличались друг от друга.
210
Первый среди равных (лат.). — Прим. пер.
При таких обстоятельствах не могло быть и речи о создании единообразной администрации по английской модели. Такие короли, как Филипп II (1179–1223), Людовик IX (1226–1270) и Филипп III (1270–1285) вынуждены были действовать очень осторожно. Они поддерживали баланс между привилегиями церкви, дворянства и городских сообществ, одновременно внимательно следя за соседями, которые были готовы воспользоваться любыми распрями, чтобы заполучить близлежащие города и провинции. Еще больше усложняло положение то, что французская система престолонаследия отличалась от английской. Вновь и вновь создавались обширные королевские апанажи, т. е. ненаследственные имения, для содержания младших братьев правящего монарха в размерах, считавшихся достойными их положения. Эти земли снова и снова становились источником проблем, и их приходилось возвращать обратно в королевство, иногда с применением силы. Тем не менее прогресс, измерявшийся увеличением числа королевских служащих, таких как сенешали, прево и бальи, был ощутим. Находясь на королевском жаловании (хотя на практике они стремились обзавестись земельными владениями и по возможности стать дворянами), эти служащие осуществляли надзор за провинциальными делами, собирали налоги и в общем и целом были проводниками королевской воли.