Расцвет отеля Дюморт

Маленькую вампиршу Магнус заметил сразу же. Она пробиралась сквозь толпу, на мгновение остановившись возле группы для быстрого танца шимми [1] . У нее были идеально подстриженные короткие волосы, черные и блестящие, с прямой челкой прямо как у Луизы Брукс [2] . На ней было надето едва прикрывающее колени платье цвета электрик с изящной вышивкой бисером, свисающей капельками.

В большинстве своем она выглядела как обычный посетитель «тихого» бара [3] Магнуса и с легкостью сливалась с тремя

или четырьмя десятками людей, которые заполнили его небольшой танцпол. Но что-то в ней отличало ее от остальных, что-то смутное и необычное. Музыка была быстрой, но она развязно танцевала в среднем темпе. Ее кожа была совершенно белой, но не от косметической пудры. И когда она танцевала свой одинокий небольшой змеиный танец прямо перед саксофонистом, то развернулась и посмотрела прямо в глаза Магнусу. И в этот момент из-под ярко-красной губы выглянули два маленьких клыка. Осознав, что они вылезли, она захихикала и прикрыла ладонью рот. Мгновение спустя их уже не было.

Между тем, Алфи, который теперь цеплялся за барную стойку, чтобы устоять на ногах, выдумывал какую-то историю.

— Я сказал ему… Магнус, ты слушаешь?

— Конечно, Алфи, — ответил Магнус.

Алфи — очень красивый и веселый завсегдатай с отличным вкусом в костюмах и любовью к крепким коктейлям. Он рассказывал очень хорошие истории и очень хорошо улыбался. Он был банкиром или вроде того. Может, биржевым маклером. В эти дни каждый был как-то связан с деньгами.

— …Я сказал ему, ты не можешь взять лодку до своего гостиничного номера. А он сказал: «Конечно, могу. Я же капитан!». А я сказал, я сказал ему, я сказал…

— Минутку, Алфи. Мне нужно кое-что уладить.

— Я только подобрался к самой интересной части…

— Всего минутку, — снова сказал Магнус, похлопав своего друга по руке. — Скоро вернусь.

Алфи проследил за взглядом Магнуса и наткнулся на девушку.

— Вот это вкусненький помидорчик, — кивая, сказал он. — Но не думаю, что в твоем вкусе.

— Мои вкусы универсальны, — с улыбкой ответил Магнус.

— Ну, тогда тебе следует поторопиться. Она не будет здесь всю ночь. Я за тебя посмотрю за баром. — Алфи шлепнул по барной стойке. — Ты можешь мне доверять.

Магнус кивнул Максу, своему отличному бармену, и тот тут же приготовил для Алфи еще один коктейль «Южный склон».

— Это чтобы твой свисток не высох в мое отсутствие.

— Очень любезно, — кивнув, сказал Алфи. — Ты — сволочь, Сухой.

Магнус назвал свой бар «У Сухого». По сути, теперь вся Америка была «сухой», алкоголь был вне закона повсюду. Но, по правде говоря, большинство мест оставались «мокрыми» — наводненными выпивкой. Особенно Нью-Йорк. В Нью-Йорке пили все, и тот факт, что теперь они делали это незаконно, был еще лучше. «Тихий» бар, насколько Магнус интересовался, являлся одним из величайших достижений человечества. Сокровенный, праздничный, незаконный, не будучи при этом аморальным — дрожь опасности без какого-либо реального риска.

Бар «У Сухого» не был большим местом — «тихие» бары вообще редко такими были. По своей природе они были тайными.

Он скрывался за фасадом магазина париков на Уэст 25-ой Стрит. Чтобы попасть внутрь, нужно было произнести пароль очень профессиональному швейцару, который смотрел на возможного гостя сквозь маленькую отворяющуюся щель в задней стене магазина. Оказавшись внутри, вы протискиваетесь сквозь узкий коридор и входите в гордое владение Магнуса: десять столов и мраморный бар (привезенный из Парижа) со стойкой из красного дерева, где стояли бутылки экзотических напитков, которые трудно достать, но которые Магнусу удалось заполучить.

Большую часть пространства занимала сцена и танцпол. Он пульсировал под топотом танцующих ног. Утром его почистят и натрут воском, а все следы от тысяч шарканий ног вытрут. Он аккуратно проскользнул мимо танцоров, большинство из которых были настолько сильными и нетрезвыми, что даже не заметили его присутствия. Ему нравились мягкие (а иногда не такие уж и мягкие) пинки взлетающих конечностей и лягающихся каблуков. Ему нравилось ощущение тепла тел, волны движения и потока танцующих, когда они в большей или меньшей степени превратились в одну твердую пульсирующую массу.

Маленькая вампирша была молода, не старше шестнадцати, и доставала Магнусу лишь до груди. Он наклонился вперед и произнес ей на ухо:

— Возможно, я могу тебе купить что-нибудь выпить? — сказал он. — Лично? В задней части бара?

Кончики ее клыков снова выскочили, когда она улыбнулась.

Магнус уже чувствовал себя спокойнее — улыбка с наполовину выглядывающими клыками, возможно, была результатом не голода. Подвыпившее состояние могло вызвать небольшое вылезание клыков. Но вампиры, как и смертные, в состоянии алкогольного опьянения часто искали соленой еды и любовных приключений.

— Сюда, — сказал он, откидывая занавес и открывая взору короткий коридор, ведущий к единственной двери.

Прямо позади основного бара Магнус спроектировал небольшую и чрезвычайно отдельную комнату с оцинкованным баром. Комнату окружали большие витражи с изображением Диониса, греческого бога вина, подсвеченные сзади электрическим светом. Именно здесь он хранил свои самые лучшие и самые худшие напитки и именно здесь проворачивал свои личные дела.

— Не думаю, что мы встречались раньше, — сказал он, когда она счастливо плюхнулась на барный стул и развернулась.

— О, я знаю, кто ты. Магнус Бейн.

У нее был тот самый нью-йоркский акцент, к которому Магнус до сих пор привыкал, даже несмотря на то, что находился здесь уже несколько месяцев. Он был грубым и хвастливым, как мерцающая неоновая вывеска. На ее танцевальных лайковых туфельках были протерты мыски, от основания пятки чуть выше прилипла грязь и капельки еще какого-то вещества, о котором Магнус ничего не хотел знать. Это были туфли для танцев и для охоты.

— А как я могу тебя называть?

— Зови меня Долли, — сказала она.

Из большой ванны со льдом, где лежали, по меньшей мере, шестьдесят одинаковых бутылок, Магнус вынул бутылку холодного шампанского.

— Мне нравится это место, — сказала Долли. — Оно стильное!

— Я рад, что ты так считаешь.

— Множество мест стильные, — сказала Долли, потянувшись к кувшину на барной стойке и достав себе несколько мараскиновых вишенок [4] , которые она выловила своими длинными (и, наверно, грязными) ногтями. — Но все это фальшивая стильность, понимаешь? А это место по-настоящему стильное. У тебя хорошее вино. Мне нравится.