Расцвет Рагнарёка
Шрифт:
Впрочем, конфликтовать никто не желал. Абсолютно все стремились поскорее попасть в Тифею, столицу наг или дракайн. Правда, цели у путников отличались. Бром, к примеру, ждал прихода в столицу, чтобы отдохнуть с дороги и выпить чего-нибудь крепкого. Местные распри между людьми-змеями его совершенно не заботили. А вот Диана и вправду хотела помочь, только не знала, как. Атаманша фоморов готова была оказать какую-либо услугу, но всегда своим напоминала о деле и миссии – они здесь за ваджрой, так что в первую очередь нужно забрать её.
Большой город представлял
Чаще всего здания были одноэтажными. Но, видимо, чем богаче был представитель знатной касты, тем больше пристроек и надстроек он мог себе позволить. Так что каменные виллы из кубических и прямоугольных блоков иногда возвышались на несколько ярусов с тенденцией к уменьшению, формируя эдакие пирамиды.
Улицы казались грязными, нечищеными, так как нижние касты отныне здесь не трудились и не убирали, а высшие считали, видимо, недостойным опускаться до такой тяжёлой работы. Потому всё кругом выглядело запущенным и неухоженным. Кучи всякого хлама повсюду.
Из-за того, что некому было возделывать даже поля и огороды, у знати начинались проблемы с провиантом. Конфликт привёл к недовольству и несчастью абсолютно всех слоёв общества, но при этом никак не мог разрешиться. Большие загоны пустовали. Похоже, местных животных тоже снарядили на войну и увели на юг.
Пирамидальным был и главный центральный дворец. Он располагался так, что всё остальное на случай войны превращалось в его защитные укрепления. Со стороны усадеб можно было вести бои, не подпуская к центральной зоне и обороняя её как главный и последний оплот, а ещё сползаться туда из построек, которые удастся захватить под натиском врага, и тем плотнее укреплять центр остатками армии и подмогой.
– Мам, пройдёмся по магазинам? Купим местные бусики какие-нибудь? – просилась Ханна.
– Думаешь, они чем-то торгуют? Такой хлам кругом, дороги не чищены, мусор на каждом шагу, кости, объедки, платки… Их убирать совсем не учили, что ли? Не буду я среди такой грязи ничего покупать, одна зараза подцепится, – возмутилась та.
– Здесь так много шьют, что им легче выбросить, чем постирать, похоже, – отметила её дочь. – Лён и хлопок выращивают, шелкопрядов содержат, я почему-то думала, наги живут как первобытные дикари. Охотятся да едят путешественников типа заплутавших имперских патрулей.
– А кто сказал, что не едим? – слышала их и усмехнулась Падмавати.
– Пирамида… – произнёс Вир, взбираясь вверх по ступенькам центрального дворца. – Пирос и мидас, что значит? – поглядел он на младшую сестрёнку. – Это наш древний эльфийский, между прочим, надо бы знать.
– Огонь… в середине, – ответила Ди.
– Верно, вон видишь, вход в пирамиду находится прямо по центру сей лестницы, там, внутри, не только жильё царицы, но и священный храм, где зажигают огонь, – кивнул Вир. – С деревом тут туго, как помнишь, так что из шахт добывают
– Угу, – кивнула Диана. – Нам бы не помешали, чтобы лес не изводить на дрова.
– Кто знает, может, ещё и торговлю как-то наладим однажды… – обнадёжил её старший брат. – Горюч-камень добывают и в Черногорье, и в Мимире. Вообще, он много где может быть, мы ведь не устраиваем раскопки на каждом шагу и даже у каждой горы.
Внутри путников встретило богатое убранство: литые вазы из металла с искусной резьбой. Не просто узорами, а целыми сюжетами, рассказывавшими свои истории на разных ярусах в процессе вращения. Красные и синие краски на стенах. Эти цвета преобладали так, что Диана невольно вспоминала о красно-синих флагах Сопротивленцев – тех, кто восстал против власти императора и отжал свой кусок в виде Вольных Городов.
Изредка здесь, конечно, были вкрапления чёрного, синего и фиолетового, но чаще всего из таких дополнительных оттенков встречался зелёный. В каком-то смысле он был даже третьим доминирующим, просто появлялся не везде и был представлен всё ж таки не в том многообразии, в котором бросались в глаза красные и синие краски.
Телохранители, советники, слуги, разные приближённые. Смуглые, краснокожие, серокожие, зеленоватые, каких только не было. Женщины-воительницы и усатые мужчины с голым мускулистым торсом или небольшими нагрудниками, соединёнными с металлическими гладкими и шипованными наплечниками. У некоторых позади шеи даже раздувались кожаные складки на манер капюшона кобр. Писарь с глиной: похоже, здесь скудно рос даже папирус, так что всё выводили на специальных табличках.
А на украшенном самоцветами троне с обилием подлокотников, сделанном, кажется, из огромной кости, восседала правительница – махарани по имени Радха. Нага с рыжеватой чешуей и такого же оттенка густыми распущенными волосами, такими же волнистыми, как, к примеру, у Падмавати, только ещё более пышными и длинными.
У неё были многосоставной пояс с мерцающими монетами, топ со свисающей на стройный атлетичный живот бахромой. Ещё изящные витиеватые украшения плеч, напоминавшие розовые бутоны цветов в сочетании самых разных полупрозрачных тканей. А на кончике хвоста к плотной «погремушке» крепилось сложное оружие с обилием лезвий, которым можно было рубить и колоть.
– Говорить, как лидер, с ней буду я, если вы не против, – проговорила пани Софра своим.
– Вы – атаманша, – не стала спорить Ядвига, перевязанная и перебинтованная после своей дуэли.
Правительнице все поклонились, а первой с докладом вперёд выползла Падмавати, рассказывая обо всём, что случилось. О пленниках, о лагерях, о гибели сослуживцев и их семей, в доказательство показывая, не без помощи Брома, постамент с окаменевшими дочерьми.
– Они заняли собой всё подножье горных цепей юга. Но едва я послала войска, как они попрятались в пещерах, затаились в ущельях и им очень удобно было справляться в узком пространстве с натиском моих воинов, – рассказала им махарани.