Раш-Раш
Шрифт:
– Тогда ты живешь в Птичьей долине!
– Тоже неправильно. В той долине живут только пастухи да ихние бараны. Они глупые, жадные и неопрятные! У них все село воняет шкурами!
– Подумаешь, какая пани! Шкурами воняет! Тогда где же ты живешь? Наверное, во дворце?
– Нигде. Я нигде не живу! – мрачно сказала девочка.
– Так не бывает. Все люди обязательно где-то живут. У каждого должен быть дом!
– Неправда. Вот у вас же нет дома – и ничего!
Бат Иогала задумался. В каком-то смысле негодяйка была права.
– Я взрослый. А ты – маленькая. Вот и Раш-Раш тебе скажет, если ты мне не веришь: у каждой девочки обязательно должен быть дом!
– Его зовут не Раш-Раш, – строго сказала Еля. – А Гррссы. И он тоже нигде не живет.
– Правда что ли? – Бат посмотрел на юношу, но тот лишь усмехнулся и развел руками, мол, понимайте как хотите.
– Что за имен понапридумывали? – задумчиво бросил Бат, вновь набирая себе каши. – Что это за имя для пацана – Гррссы? Я такого и не слыхивал… По мне, так даже Раш-Раш лучше.
– А ему все равно, как его называют. Ему лишь бы не лезли!
– Не лезли?
– Ну да, не лезли. Как еще сказать? – девочка примолкла, подбирая выражение. – Ну, чтобы никто от него ничего не хотел, понимаете?
– Понимаю, – сказал Бат. На самом деле, он ничего не понимал. Но поразмыслив, нашел-таки объяснение.
«Ясен перец! Парень он миловидный, стройный… А баре нынче пошли распущенные, каждый день караван идет через Старый перевал чуть ли не с царем каким. Видят, небось, красавчика и пристают со своими этими дуростями. Тем более, что парень немой, не разболтает никому. Удобно…»
Он снова оделил себя кашей, хоть и был уже сыт.
– А можно мне тоже попробовать? – Еля просительно посмотрела на котелок.
– Так бы и сразу! А то строишь из себя тут непонятно кого. Держи ложку.
Но ложку девочка не взяла. Она вскочила и, широко расставив ноги, встала над котелком – фигуры Бата, Раш-Раша и Ели образовали равнобедренный треугольник. Девочка протянула над варевом руку и быстро-быстро зашептала.
Запахло лавровым листом и имбирем. Причем запах был таким сильным, будто не щепоть травяной смеси высыпал в кашу Бат, но сама пещера была котлом со специями, в который вдруг высыпали Бата, Раш-Раша и Елю.
Щекотный дух черного перца ударил Бату в ноздри и он громогласно чихнул. Глаза охотника увлажнились.
Тем временем Еля прошептала новую абракадабру, сжала ладонь в кулачок, поднесла кулачок к губам и слизнула невидимое лакомство с растопыренных пальцев. Обсосала мизинец и удовлетворенно зажмурилась.
– Вкусно! – сказала она.
В тот же миг аромат специй растаял без следа. Ни лаврового листа, ни имбиря, ни перца. Сырой запах камня и душный запах птичьего помета вновь вошли в силу.
– Спасибо,
– Раш-раш-раш, – отозвался юноша.
– На здоровье, – Бат утер нос рукой и заглянул в котелок. – Постой, а за что спасибо-то? Ты же ничего не съела!
– Я вообще мало кушаю, – сказала Еля тоном отменно полакомившегося дитяти и это успокоило Бата. «Может, ей и впрямь пол-ложки – самое то?!» Как вдруг Бату кое-что вспомнилось: – Погоди, как это ты меня только что назвала?
– Дядей Батом. А что? – зеленые глаза девочки округлились. – Разве не так?
– Так… Да только… Разве я тебе говорил, как меня зовут?
– Говорили!
– Что-то не припомню!
– Ну… тогда не говорили, – быстро сдалась девочка.
– Откуда же ты знаешь, как меня зовут?
– А мне Гррссы сказал.
– Так он же немой?
– А-а, ну да, немой, – задумчиво глянув на юношу, согласилась Еля. – Тогда мне ваши люди сказали. Охотники.
– Ты что же, видела их? Где ты их видела, скажи-ка?
Несложные вопросы Бата загнали Елю в тупик. Она согнулась, уперла локти в колени и уныло оттянула кулаками щеки.
– Не помнишь, где видела? – не отставал Бат.
– Не помню, – буркнула Еля.
– Ну вот… А имя – помнишь… Нехорошо получается. Разве родители… ну, или кто там тебя воспитывает, разве они не говорили тебе, что врать нехорошо?
– Говорили.
– Тогда сказала бы правду. На мне же не написано, что меня Батом зовут!
– Вообще-то написано. Для тех, кто умеет читать, – девчонка озорно улыбнулась.
– И на каком это месте написано? Может, на этом, – Бат привстал и треснул себя по тесно обтянутому кожаными штанами заду. – Или на этом? – хлопнул по лбу.
– Раш-раш-раш!
– На том месте, где у вас мысли.
– На голове, что ли?
– Нет, в голове.
– Ого! Да тут передо мной знатная ведьма Елеанирда Косматая собственной персоной! И она умеет читать что у людей в голове! – сказал Бат глумливо.
– Ничего тут такого нету. Мои друзья читают в голове, как вы в ваших книгах.
– Что за друзья такие? Ведьмацкого, что ли, роду?
– Мои друзья – они духи, – серьезно ответила девочка.
У Бата похолодели кончики пальцев и отяжелел язык. Очень уж не любил он слово «духи». И вдвойне не любил ситуаций, в которых его обыкновенно произносят. Где какое несчастье – всегда духи виноваты. Удавился мужик – дух-самогубец им овладел, бабу свою зарезал – овладел дух ревности. Дом сгорел – духа воздуха не умилостивили. Уд не стоит – не нужно было ссать под священным деревом, духа прогневал. Духи-духи-духи. «Зато когда что-то путное случается, про духов и не вспоминает никто, мол, тут их влияния нету. Это как тот песняр говорил про войну, что города сдают солдаты, а берут – ихние воеводы…»