Расхождение
Шрифт:
Эти болезненные эффекты, должен добавить, отнюдь не являлись следствием отличия моего внутреннего строения и происхождения. Как я обнаружил, аналогичные внутренние расстройства часто встречаются и у местных жителей. И вовсе не озадачиваясь своими собственными алогичными действиями, они, как правило, навязывают их другим, безо всякого стыда и, зачастую, в очень грубой форме.
Пункт четвертый. Центральные лингвистические банки считаются абсолютно полными, включая идиоматические обороты любой формы письменного или
Это не может быть верным по следующей причине. По прибытии на Опал я встретился с человеком мужского пола, представившимся как комиссар Берди Келли. Он проинформировал меня, что из существ, с кем мне было предписано войти в контакт, все, кроме одного, либо считаются погибшими, либо отсутствуют, изучая другие части системы Мэндела. Единственное исключение составляет советник Джулиус Грэйвз, и я встречусь с ним через несколько часов. Это известие меня обрадовало, о чем я и сказал.
Я не испытывал никаких лингвистических трудностей во время разговора с комиссаром Келли. Действительно, нет причин полагать, что последние языковые изменения на Опале способны помешать нашему общению.
После этой встречи, длившейся чуть менее двадцати минут, комиссар сказал мне, что у него есть другие дела. Я вышел, и тогда он заговорил – по-видимому, сам с собой. Он наверняка полагал, что мне его не услышать, но я создан на основе первоклассного генетического материала и имею гораздо более чувствительный, чем у большинства людей, слух.
– Итак, мистер В.К.Талли, – сказал он. – «Можно мне говорить», значит. Можно мне лепетать – будет вернее. Смешная ты утка – это уж точно. Интересно, зачем тебя сюда принесло?
Утка – это животное, обитающее на Земле. Будучи завезена на Опал, она прекрасно здесь прижилась. Ясно, что человеческое существо – это не утка, а также, что человек даже близко ее не напоминает. Поскольку я похож на человека, то соответственно я не мог быть принят за утку. И трудно понять, каким образом комиссар Берди Келли допустил такую ошибку, если только не ошибаются сами лингвистические банки данных.
Подобные случаи требуют всестороннего анализа.
5
Вселенная полна противоположностей. Чудовищные гравитационные поля или почти полное их отсутствие; страшнейший холод или жара, которую не выдерживают самые тугоплавкие вещества; давления в миллионы атмосфер или практически полный вакуум.
Лед и пламя. Нифльхейм или Муспелльсхейм: древние символы противоположности, придуманные людьми задолго до Экспансии.
Планеты – вот уж воистину странные образования, непонятная нейтральная зона между солнцами и пустым пространством, тонюсенькая прослойка, где могут существовать умеренные температуры, давления и гравитационные поля. И если планеты – это аномалии, тогда планеты, на которых способна существовать жизнь, – явление еще более редкое, вероятность появления которого среди всего набора странностей близка к нулю.
И где место человека в этом чужом мире?
– О
Она улыбнулась, но ничего не ответила, глядя в иллюминатор и размышляя о неудовлетворительном положении дел. Далекие, как сон. Врата Стражника находились в восьмистах световых годах. Гаргантюа, заполнивший сейчас все небо, был гораздо больше знакомого ей с детства Стражника и гораздо внушительнее. А Глаз представлял собой газовую воронку, достаточно широкую, чтобы поглотить десяток обычных планет.
– Ты хочешь, чтобы я тебе помогла?
– Вряд ли это возможно, даже если ты захочешь. – Ханс Ребка кивнул в сторону пульта управления. – Они не дадут мне подойти ближе. По-моему, Каллик просто забавляется.
Прекрасно было сознавать, что рядом кто-то есть. Все время, пока они вращались вокруг Гаргантюа, Дари пребывала в глубокой депрессии: руководствуясь столь неопределенными указаниями, забраться так далеко и в результате не найти ничего, что позволило бы воскликнуть: «Вот оно! Это именно то, что мы здесь искали!»
Вместо этого им приходилось крутиться вокруг газового гиганта, едва не ставшего звездой, и недоступного из-за плотной ядовитой атмосферы и гигантского гравитационного поля. Все, что они здесь нашли, – это четыре главных спутника Гаргантюа с собственными атмосферами и океанами; атмосфера на них состояла в основном из азота вперемешку с едким фотохимическим смогом из этана и синильной кислоты, а океаны представляли собой жидкий этан и метан. Их поверхности, еще недавно кипевшие во время сближения с Мэнделом и Амарантом, теперь вновь остыли на пару сотен градусов ниже точки замерзания.
Если здесь и можно что-нибудь найти, то только на каком-нибудь маленьком безвоздушном спутнике, одном из нескольких сотен. Каллик и Ж'мерлия терпеливо наблюдали за ними и вычисляли орбитальные параметры каждого, чтобы впоследствии идентифицировать. Следить за их причудливым движением было просто невозможно, и даже для бортового компьютера «Летнего сна» задача оказалась довольно сложной. Наконец команда нашла нечто интересное, примерно соответствовавшее смутным критериям Дари.
– Сколько они уже обработали? – В глубине души Дари вовсе не была уверена, что хочет услышать ответ. Поскольку, когда они перелопатят все более или менее крупные фрагменты и ничего не найдут, ей нечего будет им предложить, кроме возвращения на Добеллию с пустыми руками.
Ханс Ребка пожал плечами, но Дари услышал Ж'мерлия. Его лимонные глаза повернулись на коротеньких глазоножках.
– Сорок восемь. – Он помолчал и, отвечая на невысказанный вопрос, добавил: – Пока что мы ничего не нашли. Нет даже признаков минеральных ископаемых.
Конечно нет. Не будь таким глупым, Ж'мерлия. Это же Круг Фемуса! Бедный металлами, бедный минералами и бедный всем, чем только можно. Систему Мэндела обшарили в поисках полезных ископаемых давным-давно, во время колонизации. Если здесь что-то и было, все добыли и забрали сотни лет назад.