Раскаленное эхо. Опасный поворот. Аналитик. Три недели в Париже (сборник)
Шрифт:
— Я не могу поверить… — начал Рики и умолк.
Доктор Льюис пожал плечами:
— Простите. Разумеется, сознательно вы такой возможности не рассматривали. Но не задавали ли вы себе вопрос о ней в подсознании, которое и подтолкнуло вас искать меня?
— Я пришел за помощью, — сказал Рики. — Мне необходимо прозондировать ту пору моего прошлого, когда мать Румпельштильцхена была моей пациенткой. Я уверен, что знал ее в то самое время, когда вы были моим психоаналитиком. Я
Доктор Льюис покивал:
— Вполне резонная просьба и определенно разумный подход. Я показался вам жестоким, Рики? Наверное, к старости я стал раздражительным. Разумеется, я помогу вам. Однако неплохо было бы приглядеться и к настоящему тоже. А возможно, и к будущему. Чтобы победить, вы должны опережать противника.
— Но как я…
Доктор Льюис встал:
— Вот этим мы и будем заниматься за ужином и весь остаток вечера. — Он улыбнулся. — Разумеется, вы упустили из виду одно важнейшее обстоятельство.
— Это какое же? — спросил Рики.
— Мне представляется очевидным, что этот господин, Румпельштильцхен, потратил месяцы, если не годы, на то, чтобы спланировать свою месть.
— Согласен.
— В таком случае, — неторопливо произнес доктор Льюис, — мне не понятно, почему вы считаете, что он и меня тоже не завербовал себе в помощники. Возможно, он мне хорошо заплатил. Почему вы полагаете, Рики, что я на вашей стороне?
И старый психоаналитик, не дав Рики ответить, направился на кухню.
Стоявший посреди кухни деревянный стол был накрыт на двоих. На столе красовался кувшин с ледяной водой. Доктор Льюис снял с плиты керамическую кастрюлю и водрузил ее на подставку, затем извлек из холодильника салат.
— Садитесь, Рики. Бурда, которая стоит перед нами, была некогда курицей. Накладывайте себе сами.
Рики помешкал. Потом потянулся к кувшину, налил в высокий стакан воды и требовательно спросил:
— Так он это сделал?
— Что?
— Румпельштильцхен связался с вами?
Доктор Льюис сел, аккуратно расправил на коленях салфетку, перегрузил на тарелку немалую часть содержимого кастрюли, добавил салат и, лишь покончив с этим, неторопливо ответил:
— Позвольте мне, Рики, спросить, какая вам разница?
— Мне нужно знать, что вы на моей стороне.
— Нет, Рики, вам это ни к чему. Вам нужно знать лишь одно — что я хочу вам помочь. А уж какие там у меня мотивы, это значения не имеет. Возможно, у Румпельштильцхена имеется кое-что на мой счет. Возможно, не имеется. Давайте-ка поедим. Я думаю, впереди у нас долгая ночь.
Жаркое оказалось превосходным, за ним последовал яблочный пирог с корицей и черный кофе.
Доктор Льюис
— Итак, Рики, с чего бы вы хотели начать?
Рики старался подавить гнев, который вызывали в нем недомолвки и уклончивость старика.
— С того, что происходило двадцать три года назад, когда я впервые пришел к вам.
— Я помню, вас тогда распирал энтузиазм.
— Я верил, что способен спасти мир от безумия.
— Ну и как, получилось?
— Нет. Да вы и сами знаете.
— Но кого-то вы все же спасли?
У Рики против воли вырвалось:
— Я не смог спасти самого дорогого мне человека.
Брови старого психоаналитика поползли вверх:
— Я полагаю, вы говорите о вашей жене?
— Да. Мы многие годы оставались неразлучными. Потом она заболела. И умерла. Конец истории. К происходящему она отношения не имеет.
— Разумеется, — сказал доктор Льюис. — И тем не менее, когда вы с ней познакомились?
— Я ухаживал за ней как раз в то время, когда проходил у вас курс психоанализа. Да вы, наверное, помните.
— Помню. А чем она занималась?
— Она была юристом. Как раз перед нашим знакомством начала работать на Манхэттене государственным защитником.
— Понятно. Защищала преступников. А теперь вы имеете дело с кем-то, кого можно отнести к категории преступников, и все же думаете, что эти два обстоятельства решительно никак не связаны?
Сказанное стариком бросило Рики в дрожь.
— Румпельштильцхен не упоминал…
— Я просто задаю себе вопрос, — сказал доктор Льюис.
Оба погрузились в молчание. Рики попытался вспомнить себя полным энергии молодым человеком, перед которым только-только начал раскрываться мир.
— В то время, когда я проходил у вас курс лечения, доктор Льюис, я встречался с пациентами в трех местах: в клинике при Пресвитерианской больнице, туда приходили амбулаторные больные, в Белвью, где я недолгое время работал с людьми, психика которых была серьезно повреждена…
— Да, — кивнул доктор Льюис. — Клинические исследования. Я помню. Лечить настоящих сумасшедших вам не особенно нравилось.
В сказанном стариком определенно присутствовало нечто провокационное, однако Рики на приманку не клюнул.
— И наконец, у меня имелось примерно двенадцать-восемнадцать частных пациентов. Это были случаи, о которых вы слышали во время наших с вами сеансов.
— Да. Да. Относительно этих цифр я с вами полностью согласен.
Рики откинулся на спинку кресла.