Раскаленное эхо. Опасный поворот. Аналитик. Три недели в Париже (сборник)
Шрифт:
— Мне хотелось бы устранить все недоразумения, — пробормотала Аня, снова усаживаясь в кресло.
Расстегнув жакет черного брючного костюма и засунув руки в карманы, Александра продолжала:
— Вчера мы с Марией начали выяснять отношения, поэтому я предоставляю слово ей. Пусть она объяснит, из-за чего мы поссорились. Потом, возможно, слово возьмет Джессика.
Мария казалась взволнованной. Она оглядела присутствующих и сказала, запинаясь:
— Вчера Алекса обвинила в нашей ссоре меня. Она сказала, что это я все
— Нет, правда! — перебила ее Александра, но тут же взяла себя в руки. — Прости, Мария. Продолжай, пожалуйста.
Глядя на Джессику, Мария сказала:
— Я не лгала. Я сказала тебе то, что считала правдой — что Алекса флиртует с Рикардо и хочет его отбить.
И снова у Александры едва не вырвалось возражение.
— Да, помню, — кивнула Джессика. — Ты была расстроена из-за того, что Рикардо увлекся Алексой. Ты много плакала. И я тебе поверила, все верно. — Джессика посмотрела на Александру. — Я приняла сторону Марии.
— Но это же неправда! — возмутилась Александра. — Почему ты говоришь об этом так уверенно?
Джессика прикусила губу:
— Я видела, как ты заигрывала с Рикардо на вечеринке, которую устроила мать Анжелики. Ты обнимала его, прижималась к нему во время танцев, провоцировала его.
Почувствовав, как краска заливает ей лицо, Александра воскликнула:
— Я танцевала с ним, это правда, и, признаюсь, весьма раскованно. Но мы всего лишь танцевали. К тому же это не я с ним флиртовала — он флиртовал со мной. Рикардо вообще приставал ко всем подряд, и ты это знаешь. — Александра в упор посмотрела на Кей: — Я видела, как на твоем дне рождения он увивался вокруг тебя.
— Да, это так. — Кей обратилась к Марии: — Он заигрывал со мной. Если честно, он ухаживал за всеми нами. Хотя у меня он никогда не вызывал ни малейшего интереса и наверняка у Алексы тоже.
— Послушай меня, Мария, — воскликнула Александра. — Ты тогда начала полнеть, ты это знаешь. У тебя были проблемы, тебя не устраивали твои отношения с Рикардо, поэтому ты вообразила, что я хочу его отбить. Похоже, ты не могла справиться с этими проблемами своими силами и переложила ответственность на меня. Это нечестно.
— Неправда, я…
— Нет, правда! Ты побежала к Джессике, потому что завидовала нашей дружбе, и настроила ее против меня.
Мария ошарашенно посмотрела на Александру.
— Почему, — продолжала Александра, — почему ты не объяснилась со мной? Ты действовала подло, и тебе удалось меня уязвить. Мне было очень тяжело потерять Джессику.
Мария готова была расплакаться. Кинув на Джессику беспомощный взгляд, она жалобно произнесла:
— Джесс, я действительно верила, что Алекса хочет отбить у меня Рикардо, я была влюблена в него без памяти. Теперь я понимаю, что напрасно ее винила, и вчера попросила у нее прощения.
— Мария завидовала нашей дружбе, — объявила Александра Джессике,
— О, я так не думаю… — воскликнула Джессика.
— Наверное, завидовала, — перебила Мария. — Но зависть — грубое слово. Мне нравились ваши отношения. Было видно, что между вами много общего. Вы много смеялись. Над одними и теми же вещами. Порой мне казалось, что меня отодвигают в сторону.
— Но мы же обе американки! — воскликнула Джессика. — У нас много общего. Мы выросли на одних и тех же фильмах, песнях, гамбургерах и хот-догах… Но мы никогда не отодвигали в сторону ни тебя, ни Кей.
— Нет, отодвигали! — выпалила Кей. — И очень часто.
— Давайте сначала разберемся с Марией и Джессикой, — твердо произнесла Александра.
Покачав головой, Джессика вздохнула:
— Ну и ну! Похоже, семь лет назад я сделала большую ошибку. Я послушала Марию, которая к тому же рыдала в три ручья, а потом сделала заключение. Как оказалось, ложное. Наверное, надо было сначала поговорить с тобой.
— Да, надо было, но ты не захотела, — раздраженно ответила Александра. — Тебя волновало только исчезновение Люсьена. Я поняла это еще тогда и была права. Но ты поступила нечестно: ты просто перестала со мной разговаривать.
— Да, и я признаю свою вину. Единственным оправданием мне служит то, что я была потрясена смертью Люсьена. Но мне хотелось бы напомнить, что ты не слишком мне тогда сочувствовала. Я ждала от тебя большего.
— Ты ждала от меня сочувствия, и я его проявила. Но ты его не приняла. Тебе приятнее было осуждать меня и обзывать совратительницей. Ты не нуждалась в моем сочувствии, тебе хватало сочувствия Алена Бонналя.
Глаза Джессики наполнились слезами.
— Наверное, ты права, — призналась наконец она.
Александра посмотрела на Марию:
— Спасибо, что ты вела себя честно и вчера, и сегодня.
— Да, — сказала Аня. — Честность помогает устранить недоразумения. А что же Кей? Ты хочешь что-нибудь прибавить?
— Я… не знаю. Наверное, нет.
— Почему же нет? — внезапно спросила Джессика. — Ты достаточно наговорила про нас за нашими спинами! Ты сплетничала!
— Неправда! — воскликнула Кей на одну или две октавы выше обычного. Но, вспомнив, что сейчас она леди Эндрюс, взяла себя в руки: — Я никогда не говорила о вас за вашими спинами.
— Ты лжешь, Кей. Ты оговорила нас — Алексу, Марию и меня, — сказала Джессика ледяным тоном.
— Как ты смеешь обвинять меня во лжи! — Кей взглянула на Александру. — Это она лжет, а не я.
Джессика привстала с кресла.
— Мне известно все, что ты о нас говорила. Из очень надежного источника. Ты говорила, что Алекса задается и смотрит на тебя свысока. Что Мария обращается с тобой как с прислугой и что я жеманная южная красотка. Ты назвала нас тремя сучками. Не слишком любезно с вашей стороны, леди Эндрюс.