Раскаленное эхо. Опасный поворот. Аналитик. Три недели в Париже (сборник)
Шрифт:
– Слушай, с тобой точно все в порядке?
Кругом было полно народу, и Саре казалось, что мать говорит откуда-то издалека.
– Мам, в третий раз повторяю: со мной все в порядке.
Морин поправила Саре волосы.
– Ты такая бледненькая.
– Устала. Вчера работала допоздна.
Был чудесный воскресный день, по улицам бродили толпы народу. В полном разгаре был Праздник цветов, и Морин решила пройтись по антикварным лавкам.
– Я тебе звонила пару раз, но никто не подходил, – сказала Морин.
– Я
– А-а. Я-то надеялась, что ты пошла на свидание.
Сара поверх темных очков взглянула на мать:
– Мам, может, хватит?
– Да я ничего такого не сказала, – начала оправдываться Морин. – Просто думала, ты решила выйти на люди.
Сара остановилась и повернулась к матери:
– Я не желаю больше слушать про то, как ты обо мне беспокоишься. Надоело. – По лицу матери было заметно, что она обиделась, и Сара тут же пожалела о своих словах: – Ну, прости. Я была слишком резка.
Морин взяла дочь за руку:
– Сара, что происходит?
– Майкл женится.
Морин, убедившись, что расслышала правильно, нежно обняла дочь.
– Прости, Сара, – шепнула она.
В понедельник, когда прозвенел звонок с уроков, Джона вышел с приятелями во двор, но рюкзак оставил в классе. Сара вместе с остальными учителями тоже вышла – убедиться, что дети расселись по автобусам. Когда все уехали, Сара подошла к Джоне. Тот с завистью смотрел вслед друзьям.
– Тебе сейчас, наверно, больше всего хочется поехать с ними, да?
Джона кивнул.
– Да все не так страшно. Я прихватила из дому печенье, чтобы скрасить тебе жизнь.
– А какое печенье?
– «Opeo». Когда я ходила в школу, мама всегда меня встречала дома этим печеньем. – Сара протянула Джоне руку.
Джона посмотрел на нее:
– А молоко есть?
– Если хочешь, я принесу молока из буфета.
Джона взял ее руку и улыбнулся.
Закончив работу, Майлс поехал в школу. Ему не терпелось увидеть сына и узнать, как у него дела. А еще он испытывал странное возбуждение при мысли, что снова встретит Сару Эндрюс.
– Папа! – закричал Джона, увидев Майлса, и со всех ног бросился к нему.
Майлс, готовясь поймать сына, присел на корточки и тут заметил вышедшую из школы Сару.
– Ты кого-нибудь сегодня арестовал? – спросил Джона.
– Сегодня – никого, – усмехнулся Майлс. – Как дела в школе?
– Все отлично. Мисс Эндрюс кормила меня печеньем.
– Повезло тебе. А как ваши занятия?
– Все так весело. Мы с ней играли.
– Играли?
– Я вам потом объясню, – сказала, подойдя, Сара. – Начало хорошее.
Майлс развернулся к ней, и, когда она улыбнулась, он почувствовал то же приятное возбуждение, что и при первой встрече. Он опустил Джону на землю.
– Подожди у машины, пока я поговорю с мисс Эндрюс.
– Ага, – тут же согласился Джона.
К
– Вы, похоже, поладили. Знай я, что вы едите печенье и играете, я бы так за него не волновался.
– У нас специальные игры. С карточками. По ним он учится читать.
– Я догадался, что это не просто развлечение. И как он?
– Хорошо. Ему придется потрудиться, но все идет нормально. Джона – отличный мальчишка. Просто замечательный. И сразу видно, что вас он обожает.
– Спасибо.
– Не за что. – Сара снова улыбнулась.
Майлс отвел взгляд – он надеялся, что она не догадается, о чем он только что думал, но в глубине души хотел, чтобы догадалась.
– Да, кстати, спасибо за вентилятор, – сказала она.
Майлс утром принес в класс мощный вентилятор.
– Пустяки, – пробормотал он. Ему ужасно хотелось постоять и поболтать с ней, но он вдруг засмущался и занервничал. – Ну, я пойду. Джоне пора домой.
– Да, конечно, – сказала она.
– Вы мне больше ничего не хотели сообщить?
– Да вроде нет.
– Ну, тогда мы пошли. Джоне пора домой.
Она кивнула:
– Вы это уже говорили.
– Говорил?
– Говорили. – Сара заправила за ухо прядь волос.
– Ну ладно. Еще раз спасибо. – И он пошел к машине.
Обернувшись напоследок, Майлс увидел Сару, стоявшую посреди двора. На ее губах играла задумчивая улыбка.
Шли недели, Майлс ждал встреч с Сарой с воодушевлением, какого не испытывал с юности. Всякий раз они немного болтали, но этого было недостаточно, чтобы удовлетворить его растущее любопытство. Раз или два он попытался представить себе, что она обычно делает по утрам. Ну вот, например, ест она на завтрак овсянку или тост с вареньем? Пьет кофе или любит травяные чаи? После душа заматывает голову полотенцем или сразу сушит волосы феном?
Как-то раз, расхрабрившись после пары бутылок пива, Майлс чуть было не позвонил ей домой. Он даже отыскал ее имя в телефонной книге и набрал первые три цифры номера, но тут нервы сдали, и он повесил трубку.
В то субботнее утро – прошел почти месяц после первой их с Сарой встречи – Майлс стоял около школьной спортивной площадки и смотрел, как Джона играет в футбол.
К концу первой пятнадцатиминутки Джона успел забить четыре гола. Во второй, когда Джона отдыхал на скамейке запасных, команда противника забила четыре гола и вышла вперед. В третьей Джона забил еще два гола – получилось тридцать три гола за сезон, но кто считает. К началу четвертой пятнадцатиминутки команда Джоны проигрывала – 7:6, и Майлс, сложив руки на груди, посматривал по сторонам, старательно делая вид, будто не понимает, что без Джоны команда продулась бы вчистую. И тут у него за спиной раздался голос, который он узнал не сразу.