Раскаты грома
Шрифт:
— Они не могли следить за нами от Аскерона, — кивнул гном. — Я оставил на выходе из дома Граббе кое-что ужасное! Если и была слежка по ту сторону Берегового хребта, то мы оторвались. А вот в Смарагде наследили здорово. И ты оставил в живых того мага, в предгорьях! Глупость, натуральная глупость!
— Посмотрим, — хмыкнул Рем. — Будем готовить засаду.
Засада на одном из главных трактов казалась задачей нетривиальной.
Имперские дороги, прямые как стрела пути сообщения, обустроенные многие сотни лет назад, представляли собой трех- или четырехслойные конструкции, основой для которых служили массивные каменные блоки. Поверх и в щели засыпался
За час всадники обогнали несколько торговых караванов, толпу паломников, под заунывные оптиматские песнопения бредущих на богомолье в Кесарию, почтовый дилижанс, несколько вилланов с телегами и одиночных пешеходов, и добрались до перекрестка с проселочной дорогой.
— Если мы не можем нигде спрятаться — значит, не будем прятаться, — Аркан остановил коня и ловко спешился. — Мы остановим дилижанс.
— Это преступление по имперским законам, — проворчал Ёррин.
— Беда! — пожал плечами Рем. — Будем стараться, чтобы никто из почтовиков не пострадал, и их груз — тоже. А за использование казенного или феодального имущества в личных целях нам полагается только и исключительно штраф. Мы ведь не будем угонять транспорт и лошадей. Он просто постоит тут, на перекрестке.
— Но дорожная стража… — начал было Сверкер, а потом закрыл рот, потому как за все время путешествия по оптиматским западным землям ни одного патруля дорожной стражи они так и не заметили.
Да, попадались дружинники местных феодалов, но их скорее интересовала охрана границ своих владений и сбор пошлин, чем обеспечение безопасности на имперских трактах. Раньше этим занимались легионеры и ауксиларии, но легионы были распущены около тридцати лет, и теперь путники и купцы сами заботились о своих жизнях и своем имуществе. Так что даже на крыше почтового экипажа восседала пара арбалетчиков, а кучер помимо длинного бича, с которым он управлялся весьма ловко, имел тяжелый шестопер в креплении на козлах.
— Сто-о-о-ой! — крикнул Рем, заставляя лошадь гарцевать посреди дороги и преграждая путь дилижансу. — Стойте, маэстру!
Лицо его было закрыто капюшоном и повязкой на нижней части лица, так что охранники вполне обоснованно забеспокоились, перехватывая арбалеты.
— Это не ограбление, маэстру, напротив — я хочу предложить вам заработать! — меж затянутыми в перчатку пальцами Аркана сверкнула золотая монета.
— Что за бред вы несете, маэстру разбойник? — вежливо поинтересовался кучер и крутанул бич над головой. — Такие как вы обычно склонны отнимать, а не раздавать деньги! Но если это какая-то хитрость, то знайте — не стоит нападать на наш дилижанс. У нас только почта! Письма от жителей Смарагды в Кесарию. Да, вы можете попробовать отобрать лошадей, но стоит ли четверо конячек двух арбалетных болтов в потрохах ваших товраищей и пары раскроенных голов?
— Определенно, не стоит! — откликнулся Рем. — Именно поэтому я собираюсь предложить вам вот эту золотую монету просто за
— Вы безумец, сэр?
— Я — башелье Ромул Беллами! — демонстративно расхохотался Аркан. — За мной тут выслали погоню, и я собираюсь их всех убить при помощи вашего дилижанса. Вот и всё!
— Безумец, как есть!
— Два золотых? Тут просто так не устроишь хорошей засады, маэстру, поймите меня правильно.
— Два золотых, Эрик! И мы заберем почту! — заговорили разом охранники. — Представь себе, какие деньжищи! Даже если он сломает дилижанс или лошадки пострадают — мы оплатим неустойку!
— Лошадок тоже можете забрать, если переживаете… — взмахнул рукой Аркан. — Три золотых, это последняя цена. Если не устраивает — я договорюсь с вилланами, которые на телегах следуют за вами.
— Нет, нет, сэ-э-эр! Как вас — Беллами? Сэр Беллами, мы согласны! По золотому каждому, забираем лошадок и почту, и эта колымага в полном вашем распоряжении! Мы скажем, что у нас сломалась ось, и на лошадях доберемся в Грапп, оставим там письма, это в пяти верстах, и вернемся с кузнецом к вечеру. У вас получится сломать ось для правдоподобности?
— Колесо, — прогудел Ёррин. — Будет сломано колесо. Или даже два!
— Ну, пусть будет колесо, — почтовики стали чрезвычайно покладистыми, когда золотые перекочевали в их руки. — Храни вас Бог, с жалованьем у нас нынче беда! Желаем вам разбить всех своих врагов!
— Я убью каждого из вас и сожгу ваши дома, если вы хоть кому-то расскажете о нашей встрече, — Рем по очереди пристально глянул в глаза кажому из них. — Обещаю. А башелье Ромул Беллами всегда исполняет свои обещания!
Кавалькада из десятка всадников, на вид — явно наемников не самого высокого пошиба, на рысях выметнулась на перекресток. Возглавляющий ее тщедушный лысый священник в просторном белом балахоне, остановил коня. Полы его неподходящего для зимнего времени одеяния так и хлопали на ветру, гладкую голову припорошило снегом, но это, похоже, не доставляло ему никаких неудобств. Его взгляд горел неукротимым темным огнем, рука сжимала знак Крыльев Феникса, который висел на груди, на кожаном гайтане.
Крупнотелый наемник в стеганом гамбезоне повернулся к Белому брату и проговорил, сдерживая ругательства:
— Эти разини перегородили всю дорогу! Взгляните, святой отец, дилижанс развернуло на две полосы, они пытаются починить колеса… Что за олухи — у них подпорка ниже, чем нужно! Они никогда не закончат, идиоты!
Коренастый возница действительно копошился у задней оси, тщетно стараясь просунуть ее в ступицу. Второй — худощавый мужчина в капюшоне,, которые разбежались по проезжей части. Еще один из почтовиков что-то привязывал на крыше дилижанса, не обращая внимание на проблемы коллеги, который корячился внизу.
— И это почтовики? Будь здесь настоящая власть, их пороли бы плетьми и продали в кабальные за такое исполнение служебных обязанностей! — прошипел оптиматский клирик.
— Справедливости ради — феодалы не содержат станций, да и жалованье у почтовиков хромает… — протянул наемник.
— А ты у нас защитник униженных и оскорбленных, Ослоп? — глаза священника стали страшными, темными. — Убери эту наволочь с дороги немедленно! Если мы не нагоним клятого Беллами, вицы уйдут у нас из рук!