Раскинулось море широко
Шрифт:
«Далее. Некто Юзеф Пилсудский, подданный Российской Империи, вступил в переговоры с уже упомянутым Акаси. Предлагает организовать силами Польской Партии Социалистов взрыв Транссибирской железной дороги… на деньги английского правительства через Лондон, Нью-Йорк и Сан-Франциско отправляется в Токио.»
«Но ведь это же предательство? Измена своему Государю?»
«Так точно, Ваше Императорское Величество… поэтому нами дано указание… нью-йоркскому Die brьderliche Gesellschaft… встретить указанного полячишку прямо на пирсе. И проводить, с тяжёлым
«Одобряю. Немецкому Обществу Братьев – моё благоволение. Что нибудь ещё?»
«Так точно, Ваше Императорское Величество… Некто Целлиакус, русский подданный, бывший работник Верховного Суда, бывший заведующий канцелярией Петербургского генерал-губернатора на деньги английского правительства готовит убийства генерал-губернатора Финляндии, прокурора Финского Сената… борется за свободу Финляндии. Для этого передаёт деньги Акаси представителям Боевой Организации Партии Социалистов-революционеров Чайковскому и Росскийской социал-демократической партии Красину… и ещё какому-то русскому Георгию Деканози, из партии „Сакартвело“…»
«Зачем, барон?»
«Ну как, Ваше Императорское Величество… чтобы террор развернуть в Российской Империи…»
«Какая мерзость эта Ваша заливная рыба… это я не Вам, это я супругу свою вспомнил… какая мерзость! Предательство, подлость… я кузену Михелю в 1886 году Орден Чёрного Орла вручал… и что – я допущу, чтобы против ПРУССКОГО риттера такие подлые козни строили? Дайте Вашу папку, барон, я её с собой в Беловежье возьму…»
Бирка фон Биркенау был очень доволен. Операция «Brьderschaft» успешно развивалась…
Глава пятнадцатая. Лучшее лекарство от головной боли.
Пора бы «Херсону» добраться до Владивостока… давно пора! Однако, если мы взглянем на безбрежные просторы Великого Океана, по сущему недоразумению названного Тихим…
Удивительно, что плывущие в этой великой пустоте, кажущейся безбрежным межзвёздным пространством, суда вообще куда-нибудь доплывают…
Во время боя с «Америка-Мару» в русский корабль попало всего два снаряда. Один из них вломился в опреснитель, внеся изрядную реконструкцию в систему его теплообменников и конденсаторов… а второй врезался в «систерну» с принятой в Сайгоне пресной водой… Цистерна приняла на себя удар снаряда, растворив без остатка энергию взрыва в своих трёхстах тоннах, но, к сожалению, «по запарке» пробоину во время не заметили, и забортная вода, смешавшись с водой пресной, безнадёжно её испортила…
В смысле, пить-то её было можно, но вот использовать для питания паротрубных котлов – где парообразование происходит в проходящих через топку тоненьких «колокольчиках» и которые безбожно засоряются налётом соли на внутренних стенках – было уже нельзя…
Ближайшим местом, где можно было пополнить запас воды и произвести срочный ремонт – был Циндао…
Самое смешное, что осенью 1895 года русский флот получил разрешение китайского правительства приходить на зимовку в Кяочао. Однако, этим правом русские не воспользовались.
Господам
И зачем им негостеприимный китайский берег? Правда, что бухта Киао-Чао лежит на берегу глубоко простирающегося в сушу обширного залива…
Правда, что помимо обширной и удобной бухты Кяочао, на которой был хороший рейд (аванпорт), и большого рейда перед крохотной рыбачьей деревушкой со стороны Желтого моря, будуший порт имел прекрасную гавань…
Правда, что неподалёку были разведаны значительные запасы высококачественного каменного угля…
Но ведь гейш-то не было? Вот то -то и оно-то…
Свято место пусто не бывает!
Доверенным лицом кайзера, которое лично разведало все побережье и оценило по достоинству бухту Кяочао, был адмирал Альфред фон Тирпиц. Линия поведения его определялась следующим положением: «… если немецкая торговля должна была отказаться от роли посредника между английской и китайской продукцией и хотела выбрасывать на азиатский рынок собственные немецкие товары, то она, как и наша эскадра, нуждалась в собственном Гонконге…»
Сначала немцы пытались действовать «по хорошему»… однако злобные китайцы от чего-то вовсе не хотели расставаться со своей территорией… экое невежество.
После неудачи переговоров в Пекине германское правительство искало только удобного случая, чтобы начать действовать иными методами. Такой «случай» не замедлил представиться.
На территории Шаньдуна, в местечке Уэн-чу, были убиты туземцами два германских миссионера.
В который раз трупы миссионеров сыграли свою стандартную роль – роль удобного предлога для развязывания маленького империалистического наступления!
Но в эпоху отсутствия политкорректности применение репрессалий было обычным делом.
Вспомните, во время Боксерского восстания казус белли был тоже – убийство двух миссионеров (вообще, они бы, миссионеры – радоваться должны, что пострадали – «Умирает монах – небеса ликуют!», как говаривал Фома Аквинский) причем войска НАТО (зачеркнуто) международные миротворческие силы ООН(зачеркнуто) банду империалистических хищников(зачеркнуто) международный контингент возглавлял именно германский генерал!
14 ноября 1897 года германская эскадра под командованием фон Дидерикса (двоюродного брата нашего Дитерихса, министра Двора Его Императорского Величества) вошла в Кяочао и, высадив корабельный десант в 600 человек, без выстрела захватила Циндао. Одновременно были сделаны энергичные и полные возмущения представления правительству богдыхана в Пекине.
Германское «возмущение» по поводу убийства миссионеров улеглось только тогда, когда в 1898 году были оформлены:
1) передача Германии в аренду на 99 лет всей бухты Кяочао и Циндао с значительной территорией и прилегающими островами «для ремонта и оборудования судов, а также для хранения материалов и запасов оборудования, необходимого для этого»;