Раскол Империи: от Грозного-Нерона до Михаила Романова-Домициана
Шрифт:
Все без исключения исследователи обращают внимание на более грубое изображений страданий Иисуса и изощренность способов его мучений, чем в остальных мистериях…
Сцена распятия решалась в буквальном смысле слова с кровавым размахом» [415:1], с. 77–79.
Итак, в эпоху XIV–XVII веков были распространены мистерии, представлявшие перед публикой жизнь и Страсти Христа. Им придавалось большое значение. Религиозные спектакли были важными мероприятиями, они происходили при большом стечении народа, в присутствии властей, как светских, так и религиозных. На рис. 2.82 показано «Шествие на осляти» — фрагмент религиозного действия на Красной Площади в Москве.
Выскажем гипотезу. Полет Никиты с высокой церкви-колокольни в присутствии царя Ивана Грозного, придворных и многочисленных зрителей,
Вероятно, Никита взлетел именно с храма Вознесения Господня в Коломенском. Само название церкви располагало к тому, чтобы именно отсюда, на виду у всех, поднялся вверх, к небу, человек, представляющий Вознесение Господне.
Рис. 2.81. «Сценический план Донауэшингенской мистерии. XVI в. Левая сторона: Ад, Гефсиманский сад, Масличная гора; середина: дворец Пилата, дом Кайафы, дом Анны, дом, где происходила Тайная вечеря, дворец Ирода; правая сторона: гроб Господень, небо, три креста» [415:1], с. 79.
Как мы видели, в средневековых мистериях показывали все основные моменты жизни и страданий Христа. Совершенно ясно, что должны были в каком-то виде отражать и кульминацию — Вознесение Иисуса. Но тут у режиссеров и постановщиков возникали естественные трудности. Не так-то просто показать зрителям полет Христа, его «настоящий» подъем в небо. По-видимому, долго ничего не получалось. Во всяком случае, в средневековых описаниях многочисленных западно-европейских мистерий ни о чем подобном не говорится. Приходилось, скорее всего, ограничиваться какими-то условными игровыми сценами, символизирующими «подъем на небо». Например, актера могли поднимать на веревках, или по лестнице, или как-то еще.
Вероятно, в метрополии Великой Империи, а именно, в Москве, подошли к этому вопросу более фундаментально. Ясно, что именно в столице Империи должны были быть наиболее тщательно продуманные и захватывающие представления на темы Евангелий. Поэтому именно здесь люди должны были задуматься — как же все-таки изобразить Вознесение Господне. Начались эксперименты. Вскоре было понято, что можно создать «крылья», способные поднять и удержать в воздухе человека. Так родилось воздухоплавание. Вероятно, первым, или одним из первых, и оказался Никита. Надо полагать, предварительно было сделано много репетиций религиозного спектакля, кульминацией которого должен был стать полет актера, изображающего Иисуса. Когда режиссеры и сами планеристы решили, что необходимый опыт уже накоплен, было, наконец, объявлено о представлении. Так сказать, о премьере.
Рис. 2.82. Шествие на осляти. Рисунок В. Швартца. Из собрания Е. Н. Швартца. Взято из [578], кн. 2, с. 672, илл. 243.
На религиозное празднование собрался весь двор, многочисленные приглашенные. По-видимому, роились слухи, все ожидали чего— то необычайного. В первом ряду, конечно, сидел сам великий хан — Иван Грозный. Актеры волновались. Чем ближе шло дело в концу представления, тем больше было напряжение. И вот, на купол коломенского храма Вознесения Господня поднимается человек с крыльями. Спектакль входит в свою кульминационную фазу. Никита отрывается от купола и взмывает в воздух. Сообщается далее, что полет был удачным. Вероятно, царь восхищен и доволен. Вряд ли справедлива версия о том, будто Иван Грозный разгневался и велел казнить дерзкого холопа. Напротив. Надо полагать, Никиту тут же и щедро наградили. Другое дело, что в умах позднейших летописцев и путешественников могли слиться воедино два фрагмента этого выдающегося религиозного спектакля. Первый — казнь, смерть Иисуса, представленная каким-то другим актером. И второй сюжет — полет в воздухе планериста Никиты, изобразившего Вознесение
Еще раз подчеркнем, что с точки зрения предлагаемой нами реконструкции, полет Никиты в Коломенском, с высоты храма Вознесения Господня, более естественен, чем с Распятской колокольни в Александровской слободе. Хотя, повторим, подобных полетов могло быть несколько. По той простой причине, что мистерии-спектакли ставились не один год. Так что в одни годы актер мог взлетать с Распятской колокольни в Александровской Слободе, в другие годы — с Вознесенской церкви в Коломенском. Были, вероятно, и другие места, где русско-ордынские планеристы демонстрировали свое искусство перед восхищенной публикой.
Через некоторое время религиозные спектакли ушли в прошлое. А вот искусство парения в воздухе осталось, и стало развиваться уже по законам естественно-научного поиска. Родилось профессиональное воздухоплавание. Которое вскоре обогатилось еще одной идеей — что можно взлететь при помощи подъемной силы горячего воздуха, заключенного в мешок.
Но вернемся к Нерону = Грозному.
22. Как был устроен быт царского двора Ивана Грозного = Нерона. Потрясающая роскошь
Обратим внимание, что эпоха Грозного слабо освещена русскими источниками. Этот факт хорошо известен. Подлинные русские документы были, скорее всего, в значительной степени уничтожены Романовыми. В основном сведения черпаются из свидетельств иностранцев, посещавших Русь в то время, либо живших здесь. Поэтому, как только мы поняли, что «античный» Нерон — это Иван Грозный, крайне любопытно погрузиться в описания быта имперского римского двора той эпохи. Тем самым, мы приподнимем край завесы, скрывающей от нас обычаи и атмосферу ханского двора Грозного = Нерона. Однако эта тема стоит несколько в стороне от главных наших исследований, поэтому мы ограничимся лишь одним свидетельством Светония. Вот как он описывает быт двора Нерона. Его можно охарактеризовать так: потрясающая и безудержная роскошь.
«Он (Нерон — Авт.) не знал удержу ни в тратах, ни в щедротах. На Тиридата, хотя это и кажется невероятным, он тратил по восемьсот тысяч в день, а при отъезде пожаловал ему больше ста миллионов. Кифареду Менекрату и гладиатору Спикулу он подарил имущества и дворцы триумфаторов… Ни одного платья он не надевал дважды… Рыбу ловил позолоченной сетью из пурпурных и красных веревок. А путешествовал не меньше, чем с тысячей повозок: у мулов были серебряные подковы, на погонщиках — канузийское сукно, а кругом — толпа скороходов и мавританских всадников в запястьях и бляхах.
Но более всего был он расточителен в постройках. От Палатина до самого Эскивилина он выстроил дворец, назвав его сначала Проходным, а потом, после пожара и восстановления, — Золотым. О размерах и убранстве достаточно будет упомянуть вот что. Прихожая в нем была такой высоты, что в ней стояла колоссальная статуя императора ростом в сто двадцать футов; площадь его была такова, что тройной портик по сторонам был в милю длиной; внутри был пруд, подобный морю, окруженный строеньями, подобными городам… В остальных покоях все было покрыто золотом, украшено драгоценными камнями и жемчужными раковинами; в обеденных палатах потолки были штучные, с поворотными плитами, чтобы рассыпать цветы, с отверстиями, чтобы рассеивать ароматы; главная палата была круглая и днем и ночью безостановочно вращалась вслед небосводу; в банях текли соленые и серные воды» [760], с. 159–160.