Раскол племен
Шрифт:
Снимающий Голову ни разу не задумывался об этом, не рассчитывая когда-либо столкнуться с такой проблемой. Что ни говори, эти воины бросили вызов Совету Вождей. Они, по существу, покинули Большой Совет, выказав презрение верховной власти Народа. Ситуация была куда более щекотливой, чем могло показаться.
В кругу продолжались споры. Снимающий Голову заметил, что Койот просит разрешения говорить.
— Вождь, — маленький воин был комично серьезен, — это дело должен решать сам Большой Совет. А сейчас — я голоден! Давайте не будем тратить на споры время, которое можно провести за едой и танцами!
Совет
«Какой отличный способ отложить решение запутанной проблемы», — подумал Снимающий Голову. Вновь и вновь он восхищался ловкостью Койота в подобного рода делах. И тем не менее вопрос не решен, он лишь отложен. Вождь не знал, что теперь будет, последует ли для Кровавых какое-то наказание. Надо будет обсудить это с Койотом. В конце концов, Снимающий Голову тоже считал, что решение должен принимать Большой Совет.
Хоть вождь и был обеспокоен, возбуждение праздника заставило его обо всем забыть. Люди ели, танцевали до упаду, опять ели, потом отдыхали и начинали все сначала. Снимающий Голову, как вождь клана Лошади, удостоился всяческих почестей. Сам он полагал, что его заслуг в случившемся немного, просто удача была на их стороне. Он взглянул на Белого Бизона, продолжавшего пожинать плоды своих хитроумных предсказаний, и ему немного полегчало.
Семь Охотников и Вечная Звезда уже начали бледнеть в предрассветном небе, когда усталые люди разбрелись по своим жилищам.
Высокий Тростник поцеловала мужа и прижалась к нему теснее в теплом мраке меховых одеял:
— Я горжусь тобой, муж мой!
— Но я ничего не сделал.
— Ты привел клан к победе. Теперь все будет хорошо.
Во тьме леса кричал кукускус, огромная сова.
Снимающий Голову устроился поудобнее и расслабился. Впервые за много лун он был доволен. «Белый Бизон прав, — решил вождь. — Знаки были добрыми».
Глава 38
На следующее утро факел Солнечного Мальчика осветил лагерь усталых, но исполненных гордости людей. Сборы шли уже полным ходом. Одновременно над поселением плыли жалобные причитания Песни Скорби. Это всегда бывало для Снимающего Голову тяжелым, неприятным моментом. Люди прощались со своими мертвыми шумно, их жены и матери покрывали себе лбы пеплом, и все это продолжалось по нескольку дней. Одна молодая жена изрезала себе руки кремневым ножом. Кровь смешивалась с грязью и слезами, когда она заворачивала тело мужа для погребения.
Снимающий Голову бродил по лагерю, стараясь сказать каждой скорбящей семье хоть пару слов. Ему было неловко, но от него, как от вождя, ждали, что он отметит каждого павшего отдельно.
Внезапно Снимающий Голову наткнулся на Лягушку, мать Барсука. Кровавые принесли тело молодого воина с холма, и теперь старая женщина совершала погребальный обряд.
«У нее больше никого нет, — напомнил себе Снимающий Голову. — Ее муж умер, и она существует только благодаря помощи семьи ее брата. Каким же трудным должен был стать для нее этот год», — смущенно подумал молодой вождь.
Как он раньше об этом не подумал? И что тут скажешь?
— Мне очень жаль, мать. — Он положил руку ей на плечо.
Старуха
Рядом тут же оказался Койот, заметивший смущение вождя.
— Все в порядке, Снимающий Голову. Лягушка просто хочет побыть одна.
Да, теперь Снимающий Голову наконец понял. Женщина не просто потеряла сына. Она не могла не знать, что из-за него чуть не погиб весь клан. Ей не позавидуешь. Вождь едва не повернул назад, чтобы сказать ей, что все понимает, но решил не делать этого.
Большая группа людей отправилась в покинутый вражеский лагерь. Несколько верховых воинов обеспечивали охрану. Еще одна группа людей рассыпалась по прерии, собирая разбежавшихся лошадей. Часть животных просто отбилась от табуна, других Крушители Черепов потеряли в неразберихе, а третьи лишились своих седоков в бою. На некоторых еще были заменяющие седла кожаные чепраки и порванные уздечки. Всех лошадей собрали в один табун и перегнали на луг поближе к лагерю, где молодые воины должны были стеречь их, не давая разбредаться.
Вскоре после того, как Солнечный Мальчик добрался до верхней точки своего дневного пути, новых лошадей согнали в кучу, и люди собрались вместе. Койот наедине уже успел дать совет своему зятю.
— Каждая семья по очереди будет выбирать себе лошадь, — объявил Снимающий Голову. — Первыми пусть подойдут те, у кого нет ни одной.
Представители семей по одному выходили вперед, осматривали животных и выбирали себе лошадь. Когда у всех стало как минимум по одному животному, все повторилось, и так было до тех пор, пока каждая лошадь не обрела хозяина.
Толпа рассеялась. Кто-то опробовал свое новое приобретение, кто-то занялся обменом, но большая часть клана просто отправилась собираться в путь. Нелегко будет упаковать пожитки семейства к следующему восходу солнца, но это совершенно необходимо.
Месяц Растущей Травы уже в разгаре. Клан Лошади опаздывает на Танец Солнца. Конечно, нужно будет отправить гонца с сообщением об этом, но позже, когда они подойдут ближе. Путь до Соленой реки, места, выбранного для Танца, займет много солнц.
Кроме того, им придется задержаться в пути, чтобы забрать семьи Кровавых, находящиеся в двух солнцах отсюда. Сейчас они у Земледельцев, это почти по пути, так что крюк получится небольшим.
Снимающий Голову некоторое время думал, не отправить ли Кровавых за их семьями, чтобы они присоединились к клану по пути, но отказался от этой затеи. Слишком рискованно было снова разделяться. Крушители Черепов, разъяренные поражением, непредсказуемы и опасны.
Люди тронулись в путь на следующее утро, еще до того, как полностью рассвело. Вещи были собраны и уложены в мешки из сыромятной кожи. Теперь у клана было достаточно лошадей, чтобы везти небогатый скарб и тащить запасные шесты для типи, взятые во вражеском лагере. Поскольку в обычных местах обитания Народа лесов было мало, хорошие шесты оказались весьма ценной добычей. Их можно приберечь до той поры, пока будет довольно шкур, чтобы сшить новые чехлы для жилищ.