Раскол
Шрифт:
Руслан, сразу как-то посерьезнев, предложил свой план обустройства этого старого дома. Женщины его внимательно, не перебивая, выслушали, а потом, как-то одновременно улыбнувшись, стали убирать со стола. Руслан несколько сконфузился и, опустив голову, вышел из-за стола.
Вагиф нашел его на веранде. Он стоял у приоткрытого окна и, глубоко затягиваясь, курил.
— Ничего-ничего, — спокойно произнес Вагиф, подходя к нему. — Они пока еще не привыкли, что за мужчину в доме остался ты. Но скоро привыкнут, и от тебя будет зависеть, каким быть этому дому.
Руслан улыбнулся и благодарно взглянул на
— Но вот какое дело, — также закурив сигарету, продолжил Вагиф. — Я должен покинуть Грозный не завтра, а сегодня, причем так, чтобы люди, которые, возможно, следят за домом, этого не заметили. У тебя есть какие-нибудь предложения на этот счет, а?
— Можно уйти по крыше, но это опасно, там легко свалиться.
— Крыша не пойдет, наверху все хорошо просматривается. Нет ли какого-нибудь другого варианта, менее заметного?
Руслан на минуту задумался, потом, хлопнув себя рукой по лбу, радостно заявил:
— Почему нет? Есть. Здесь во дворе проходит старая труба, очень широкая, метра полтора в диаметре. Еще старый Мустафа, бывший хозяин этого дома, привез, все куда-то ее приладить хотел, да так и не использовал. Так вот, она лежит за домом, а другой ее конец прямо на пустырь выходит. А на пустыре столько всякого хлама, что там можно легко уйти от любого преследователя. Единственное, что нехорошо — до этой трубы на животе ползти надо, вот в чем загвоздка.
— Ну, это не такая уж загвоздка. Ты лучше скажи, как потом добраться до аэропорта?
— Да это легко. Выйдем на трассу, поймаем любого частника — и в аэропорт.
— Понятно. Только не «поймаем», а я поймаю. Ты никуда не пойдешь. На кого дом оставишь?
Несмотря на все уговоры Руслана, Вагиф был непреклонен. И тому пришлось согласиться. На прощание Вагиф незаметно положил на комод рядом с часами те самые Михайловы доллары. Руслану, с его грандиозными планами по переустройству дома, они будут более чем кстати. Вагиф, тепло попрощавшись с ним, покинул гостеприимный дом.
До аэропорта он добрался без приключений. Уже сидя в салоне самолета, он поймал себя на мысли, что сам еще не может поверить, что возвращается в Москву живой и невредимый. Эта неоригинальная мысль показалась ему настолько важной, что он, откинувшись на спинку кресла, мгновенно заснул, успев за секунду до того вспомнить известную народную мудрость: хочешь быть счастливым — подумай перед сном о чем-нибудь приятном. И, естественно, мысль о том, что он цел и невредим, не могла быть неприятной.
Прилетел он в Москву ранним утром. На сей раз не стал испытывать судьбу и первым делом позвонил Алексею Васильевичу. Но трубку никто не взял. Он позвонил через десять минут, но так же безрезультатно. Это его несколько удивило. Не могло быть, чтобы на даче у мэтра никого не оказалось. Но факт оставался фактом: трубку никто не брал.
Выйдя из здания аэровокзала, Вагиф походил между машинами и, выбрав старенький «москвич», огляделся по сторонам. К нему сразу подскочил какой-то тип в куртке и предложил довезти до города. Сговорившись в цене, Вагиф залез в машину. Водитель «москвича» оказался на удивление разговорчивым. Он был в курсе буквально всех событий. За первые полчаса езды Вагиф успел узнать все последние новости столицы — начиная
От него же Вагиф узнал о странном пожаре в дачном поселке недалеко от Москвы. Со слов этого всезнающего водителя, перед пожаром там с полчаса шла интенсивная перестрелка с применением, как он подчеркнул, автоматического оружия. И лишь потом начался пожар. Сгорело все дотла. И что самое удивительное — пожарные приехали лишь тогда, когда тушить уже было нечего, а доблестная милиция вообще явилась к самому разбору, опоздав на целый час с момента начала перестрелки.
Расспросив водителя подробнее, Вагиф понял, что сгорела дача Алексея Васильевича. Стараясь не выдать своего волнения, он спросил водителя, не знает ли тот случайно что-нибудь о судьбе обитателей этой дачи, но водитель ничего вразумительного сказать не мог. Лишь посмотрел на него с подозрением, и Вагиф перестал его расспрашивать.
Доехав до станции метро, Вагиф расплатился и, покинув машину, сразу же направился в самую гущу людей, толпившихся у какого-то ларька. Там давали что-то дефицитное. Покрутившись вокруг ларька и убедившись, что за ним никто не увязался, Вагиф спустился в метро. Ситуация была не из приятных. Вагиф прекрасно понимал, что после всего случившегося на даче за ним начнется охота, если, конечно, уже не началась. Сам Алексей Васильевич, если только он жив, вряд ли чем сумеет ему помочь в создавшейся ситуации. Надо было выпутываться своими силами. Но для начала необходимо найти место, где можно отдохнуть и попытаться навести кое-какие справки.
Подойдя к телефону-автомату, Вагиф стал лихорадочно вспоминать номера своих друзей. Но через минуту, так и не вспомнив ни одного подходящего номера, отошел в сторону. Вдруг его осенило, и он быстро набрал номер телефона. Вскоре на другом конце провода послышался мужской голос. Вагиф, представившись, попросил Сергея Арутюновича, — а именно он подошел к телефону, — помочь ему найти Ксению.
Получив адрес, Вагиф поблагодарил его и, пообещав непременно зайти, положил трубку. Как он понял, Ксения занялась бизнесом и теперь все свободное время проводила в зале игральных автоматов, который вместе с аппаратурой взяла в аренду. Этот зал находился на другом конце города. Примерно через час Вагиф был уже недалеко от этого самого зала. Сразу заходить туда он не стал, а сначала внимательно рассмотрел издалека этот «клуб электронных пиратов». И только потом не спеша зашел внутрь.
Его первоначальные опасения не подтвердились. В зале было довольно много народа и среди них больше половины взрослые люди. Оказалось, что здесь не только подростки играли в компьютерные игры, но и велась бойкая торговля дискетами, программным обеспечением и даже отдельными комплектующими компьютера. Народ был разношерстный, истинные фанаты электроники соседствовали с развязными молодыми парнями в кожаных куртках, приторговывавшими видеокассетами.
Какие-то бойкие девицы, обступив высокого парня с магнитофоном, пытались у него что-то выяснить, попеременно задавая ему один и тот же вопрос: «А что, ты сам это видел?» Он же покровительственно улыбался и что-то тихо им отвечал, после чего наступала короткая пауза, заканчивающаяся неожиданным оглушительным хохотом девиц.