Расколотая цивилизация

Иноземцев В. Л.

В-третьих, проводившаяся правительством политика и объективные экономические тренды обусловили очень непропорциональное распределение выгод и потерь в ходе последующего хозяйственного оживления. Согласно статистическим данным, между 1977 и 1990 годами материальное положение 70 процентов американцев ухудшилось в абсолютных показателях или осталось на прежнем уровне, и только 30 процентов населения заметно улучшили его[189]. Степень различия между подобной ситуацией и развитием событий в предшествующий период прекрасно подчеркнута Р.Хейльбронером и У.Милбергом. "В период с 1962 по 1983 год, -- пишут они, -- один процент самых обеспеченных семей получил 34 процента общего прироста богатства, следующие 19 процентов получили 48 процентов, а наименее обеспеченные 80 процентов -- лишь 18. Сравним этот результат с данными за период с 1983 по 1989 год: за эти шесть лет на долю одного процента наиболее состоятельных семей пришлось 62 процента

общего прироста благосостояния, следующие 19 процентов получили лишь 37 процентов, а самые бедные 80 процентов довольствовались ничтожным одним процентом" [190].

Ситуация, сложившаяся к концу 80-х, также хорошо известна: "за период с 1977 по 1986 год бедность увеличилась на треть; не

[186] - См.: Dahrendorf R. The Modern Social Conflict. An Essay on the Principles of Liberty. Berkeley-L.A. 1990. P. 149.

[187] - См.: Galbraith J.K. The Culture of Contentment. P. 105.

[188] - См.: Galbraith James K., Du Pin Calmon P. Industries, Trade, and Wages // Bernstein M.A., AdIerD.E. (Eds.) Understanding American Economic Decline. P. 172-173.

[189] - См.: Philips K. Boiling Point Democrats, Republicans and the Decline of Middle-Class Prosperity. N.Y., 1994. P. 28.

[190] - Heilbroner R., Milberg W. The Making of Economic Society. P. 144.

дельные доходы снизились на 111,4 процента, средний доход вырос на 1,7 процента, но чистый доход средней семьи сократился на 5,3 процента. При этом доходы наиболее состоятельных американцев после налогообложения более чем удвоились" [191]. К началу 90-х годов американские трудящиеся лишились всех достижений предшествовавших тридцати лет: основные показатели в области оплаты труда, среднедушевого дохода и продолжительности рабочего дня вернулись к уровню начала 60-х годов[192]. Как заключает Р.Каттнер, "усиление неравенства, начавшееся в середине 70-х годов и ускорившееся в 1980-е, является одной из наиболее документально подтвержденных тенденций в современной экономике. Любые способы его измерения показывают, что в Соединенных Штатах произошла резкая социальная поляризация. В течение 25 лет -- с 1947 по 1973 год -- распределение доходов постепенно стало более равномерным. За тот период средний доход семьи (с учетом инфляции) увеличился немногим более чем в два раза. Доходы наименее обеспеченных 20 процентов населения, однако, увеличились на 138 процентов, а наиболее обеспеченных 20 процентов -- лишь на 99 процентов. С 1973 года наблюдается обратный процесс. За период с 1979 по 1993 год доход 20 процентов наиболее состоятельных семей возрос на 18 процентов, а 60 процентов менее обеспеченных фактически не испытали его реального прироста. Беднейшие же 20 процентов вовсе потеряли часть своего дохода -- их и без того небольшая заработная плата уменьшилась на 15 процентов. Концентрация богатства в это время достигла своего пика за весь современный период, начиная с 20-х годов. Все успехи на пути к равенству, достигнутые за послевоенную эпоху, были сведены на нет" [193].

Важнейшими же и наиболее опасными последствиями десятилетия между 1973 и 1986 годами стали начало процесса разрушения среднего класса и формирование бедных слоев населения как устойчивой и определенной социальной группы. За период с 1979 по 1990 год доля граждан, работающих в течение полного рабочего дня и при этом получающих заработную плату, недостаточную для обеспечения прожиточного минимума семьи из четырех человек, выросла с 12,1 до 18 процентов; номинальная минимальная заработная плата не повышалась с 1981 по 1990 год, несмотря на то, что на этот период пришлись годы, характеризующиеся самыми высокими темпами инфляции за всю послевоенную историю,

[191] - Brockway G.P. Economists Can Be Bad for Your Health. Second Thoughts on the Dismal Science. N.Y.-L., 1995. P. 62.

[192] - См.: Cohen D. The Wealth of the World and the Poverty of Nations. P. 47.

[193] - Kuttner R. Everything for Sale. The Virtues and Limits of Markets. N.Y., 1997. P. 86.

в силу чего даже когда минимальный уровень оплаты труда и был повышен в 1991 году до 4,25 долл. в час, он оставался на 30 процентов ниже значения в 5,54 долл. в час, необходимого для компенсации инфляционного эффекта 80-х годов[194]. Вот почему сами по себе тенденции в изменении долей тех или иных социальных групп в национальном богатстве не так, на наш взгляд, значимы, как связанные с ними деформации социальной структуры.

Эти явления отмечаются реже, чем изменения в распределении доходов, но они более фундаментальны. В понятие среднего класса в США обычно объединяют достаточно разнородных граждан, доходы которых составляют от 15 до 50 тыс. долл. в год. Уже из самого разброса цифр видно, насколько широкой должна быть эта часть населения. Между тем только с 1970 по 1986 год доля ее членов в общем числе американских граждан снизилась на 7 процентных пунктов -- с 65 до 58 процентов населения[195].

Учитывая, что в 90-е годы имущественное расслоение не замедлилось, можно предположить, что средний класс перестанет составлять большинство населения США в первые годы следующего столетия. В той же степени стала более актуальной и проблема низшего класса. В середине 80-х годов появилось специальное понятие "работающие бедные", применяющееся для обозначения тех, кто, даже имея работу, находится при этом ниже черты бедности. В начале 70-х годов доля таких работников была незначительной; к 1990 году они составляли уже почти 20 процентов всего работающего населения[196]. Тем самым была пройдена очень опасная грань: как отмечает Р.Райх, распространившись на значительные слои работающего населения, бедность приобрела гораздо большее социальное значение, нежели ранее: новые бедные стали большинством населения больших окраинных районов, где стали быстро формироваться сообщества людей, хотя и вовлеченных в общественное производство, но лишенных фундаментальных социальных благ; феномен бедности стал проблемой, которую можно обозначить как проблему замкнутого низшего класса[197]. Фактически возникла и начала консолидироваться та страта, которая в ближайшие десятилетия способна стать оппозицией растущему влиянию класса интеллектуальных работников.

В течение 80-х годов более 3/5 роста совокупных доходов всех американцев пришлись на один процент наиболее состоятельных граждан[198]; в результате к 1989 году этот узкий слой впервые стал

[194] - См.: Piven F.F., Cloward R.A. Regulating the Poor. P. 353-354.

[195] - См.: Lasch Ch. The Revolt of the Elites and the Betrayal of Democracy. P. 32.

[196] - См.: Cohen D. The Wealth of the World and the Poverty of Nations. P. 48.

[197] - См.: Reich R.B. Tales of a New America. P. 188.

[198] - См.: Giddens A. The Third Way. The Renewal of Social Democracy. Oxford, 1998. P. 105.

контролировать большую часть национального достояния США, чем низшие 40 процентов населения. Наряду с тем, что доля населения, живущего ниже уровня бедности, достигла и стала превышать 15 процентов, это оказалось, по мнению многих социологов, серьезным фактором возможной политической дестабилизации[199] (заметим, что ситуация не изменилась и в 90-е, несмотря на признаки экономического подъема; как отмечает Р.Гепхард, лидер демократического меньшинства в Палате представителей Конгресса США, с 1989 по 1997 год 1 процент наиболее состоятельных американцев повышал свои доходы в среднем на 10 процентов ежегодно, тогда как для представителей низшей квинтили этот показатель не превышал 0,1 процента[200]). Несмотря на активную социальную миграцию между различными стратами общества, этот процесс фактически не затрагивает его низших слоев, и выход за их пределы становится сегодня все более затрудненным, а то и невозможным[201]. При этом становится все более очевидным, что традиционные методы экономического регулирования данных процессов фактически исчерпаны: социальное неравенство, весьма заметное в США, оказывалось еще более разительным в Великобритании и Германии, хотя доля социальных расходов в бюджетах этих стран составляла соответственно 15, 23 и 27 процентов[202], а разного рода социальные программы сокращали долю бедных граждан в общем населении европейских стран с 18,4-29,2 процента (если рассматривать доходы до налогообложения и выплаты пособий) до 6,5-14,6 процента (если учитывать все пособия и трансферты), тогда как в США соответствующий разрыв гораздо менее заметен (разного рода социальные выплаты уменьшали долю живущих в бедности граждан лишь с 26,7 до 19,1 процента)[203]. Таким образом, со всей очевидностью проблема низшего класса превращается в одну из наиболее сложных для формирующегося постиндустриального общества.

Между тем мы специально не обращаемся в данном случае к проблеме дифференциации работников по уровню образования, и делаем это не столько в силу того, что подробно рассматривали этот фактор в предшествующей главе, сколько потому, что в данный период подобные обстоятельства не оказывали решающего

[199] - См.: Handy Ch. The Hungry Spirit. Beyond Capitalism -- A Quest for Purpose in the Modem World. L., 1997. P. 39-41.

[200] - См.: Gephardt R., with Wessel M. An Even Better Place. America in the 21st Century. N.Y" 1999. P. 33.

[201] - См.: Santis H., de. Beyond Progress. An Interpretive Odyssey to the Future. Chicago-L, 1996. P.192-193.

[202] - См.: Drucker P.F. Managing in a Time of Great Change. Oxford, 1997. P. 269.

[203] - См.: Mishel L., Bernstein J., Schmitt J. The State of Working America 1998-99. P. 377.

влияния на складывавшиеся тенденции. Дифференциация 80-х была сугубо экономической дифференциацией, давшей, разумеется, толчок неравенству постэкономического типа, но все же не являвшейся таковым. Подтверждением тому может стать оценка социальной страты, существенно улучшившей свое материальное положение в эпоху рейгановских реформ.