Расколовшаяся Луна
Шрифт:
Глава 22.
Разговор матери и дочери
– Ладно. Теперь я его открою.
– Я пошарила в кармане своей вязаной кофты и вытащила ключ, в то время как мама нервно ломала пальцы. Много времени у нас не было, так как Пауль как раз вышел на ознакомительную прогулку через деревню, и Бог знает, долго эта прогулка не продлится.
Мама и я отбуксировали сейф, объединив силы, из подвала в папин кабинет, потому что у нас обеих было такое чувство, что это будет неподобающе, открыть его там внизу в пыльной полутьме сундука бабушки. Потому что там
Я засунула ключ в замок, повернула его, открыла дверь и ...
– Ого, - пробормотала мама сухо. В молчаливом согласии мы схватили свёртки и вытащили их. Я не знаю, существовал ли хоть один человек, кто, увидев такое количество денег перед собой, был бы так сильно разочарован. Рассеянно я пролистала одну из упаковок. Да, это было много денег, я оценила их примерно, по меньшей мере, в пятьдесят тысяч евро, наличными и мелкими купюрами.
Также в сейфе была визитная карточка, сложенный листок бумаги и карта Европы, на которой были отмечены некоторые места. Самый свежий, толстый крестик отмечал южную Италию. Это были места, где папа подозревал, что там находятся Мары. Может быть, он даже знал, что они там живут.
Дрожащими руками я развернула листок бумаги и начала громко читать, чтобы мама не слишком приближалась ко мне, или даже склонилась над моим плечом.
"Дорогая Элиза, я тебе очень благодарен, что ты вернула Пауля назад. Я надеюсь, что ему нравится его кухня и без стены. Я находил её открытой - так сказать, в американском стиле, лучше." Мама вопросительно посмотрела на меня, но я уже читала дальше. "После того, как ты выполнила эти два задания, настало время для третьего: я хочу, чтобы ты стала моим преемником."
Мама, шипя, втянула в себе воздух, но так как она меня не перебила, чего я действительно ожидала, я продолжила читать. "Найди журналистку, но только лично. Она рассказывала очень сведуще о конгрессе на тему снов. Я уверен, что она сможет помочь тебе в твоих замыслах. Я думаю, что она заслуживает доверия. Возможно, её можно посвятить в детали. Деньги для тебя (не беспокойся, у твоей матери достаточно). Расходуй их с умом. Я люблю тебя, твой отец Лео."
– Почему я вообще вышла за этого мужчину замуж?
– спросила мама, вздыхая.
– Почему?
– Удивлённо, я повернулась к ней. Она не бушевала и не кричала? Хотя папино третье задание превзошло первые два? Вместо этого она вздохнула ещё раз, чтобы повторить свои собственные слова, как докучливое эхо:
– Почему я вышла замуж за этого человека ...
– Я предполагаю, это была любовь, - ответила я честно, использовала неожиданное спокойствие и быстро схватила визитную карточку. "Джианна Виспучи. Свободная журналистка и копирайтер. Улица Келлингхузен, 19, Гамбург." От номера телефона она отказалась, что я, учитывая её профессию, посчитала не очень полезным, но, по крайней мере, был указан адрес электронной почты. И она жила в Гамбурге.
Ещё одна причина вернуться. Тем не менее, письмо от папы довело моё чувство перенапряжения до нового апогея. И почему мама абсолютно ничего не сказала по этому поводу? Задумавшись, она смотрела на пачку денег.
– Постепенно всё это выходит за рамки моих возможностей, - произнесла со стоном я и опустилась на кожаный диван.
–
Мама подозрительно наклонилась вперёд, чтобы посмотреть мне в глаза, что-то, в чём я отказывала ей с момента прибытия. А теперь я чуть сама себя не выдала. Так как она не знала ни о сексуальной перемене Пауля, ни о том, что он, по моему мнению, был атакован. Я утаила это от неё по нескольким причинам. Я не хотела испортить её радость при встрече, но прежде всего я не хотела выдать лучший аргумент заставить меня остаться здесь с ней, в безопасности. Но у меня также были сомнения предать Пауля. Он сам упоминал Францёза только вскользь, как коллегу, всё же остальное умалчивал. Кроме того, если я что-то упомяну об атаке, это только заставит маму заговорить с Паулем о Марах, и тогда он мог бы дочь и мать сдать в психушку вместе. Нет, я хотела, чтобы он считал маму нормальной. Хватало того, что я несла печать сумасшедшей. В противном случае, мы ещё уничтожим друг друга.
– Эли, ответь мне. Что выходит за рамки твоих возможностей?
– Ах, устный экзамен ... я почти не готовилась и ...
Мама с облегчением вздохнула.
– Если только это ... Даже если ты получишь четыре, то в общей сложности ты все равно будешь одной из лучших. Эли, в этом отношении я от тебя ничего не ожидаю, совсем ничего. Единственное, что я жду от тебя, - это то, что ты не последуешь папиным безумным требованиям.
– Ага. Значит, все-таки, как я думала. Почему она сказала это так нерешительно? Я хотя и слышала искреннюю материнскую заботу, но её словам не хватало остроты.
– Я, э-э, нет. Нет, я хочу поступить в университет и ...
– Я подошла к окну, чтобы мама не видела моего лица. Я ненавидела, когда приходилось лгать. И я была уверена, что моё выражение лица меня выдаст.
– Значит, всё-таки ты хочешь поступить в университет?
– Голос мамы прозвучал далеко не доверчиво. Мне нельзя сейчас ни в коем случае поворачиваться к ней.
– Ну, что же, я ещё точно не знаю, но после экзамена я хочу поехать с Паулем назад в Гамбург и оглядеться в университете. Я хочу, чтобы Тильман сопровождал меня. Я уже спросила господина Шютц, возможно ли это. Паулю нужна помощь в галереи.
– Паулю нужна помощь со сном. Нам нужно убить его Мара. Поэтому я должна снова оставить тебя одну и лгать тебе.
– Эли ... сядь-ка ко мне.
– Мама похлопала рядом с собой по дивану.
– Расскажи мне немного о Пауле. Как его квартира? Ты чувствуешь себя там комфортно?
– Она очень красивая. Со вкусом.
– Прежде всего, игровая комната Пауля и крысы, которые карабкаются ночью по стенам дома. Но я была рада, что мы больше не говорили о папином задании. Может быть, мама не приняла его всерьёз, или же она была убеждена, что я его всё равно не выполню.
В принципе, это была правда. Так что я взяла себя в руки, подошла к дивану и села.
– У Пауля есть друзья? Или, может быть, даже девушка? Его мобильный часто звонит.
– Я точно не знаю. Может быть.
– Можно ли было Францёза назвать его девушкой? Ведь это был именно он, кто преследовал Пауля по телефону, когда бы ему ни взбрело это в голову. Друзей у Пауля не было. Точно, у него вообще не было друзей. Там были только Францёз и истеричная собака ... и клиенты.
– Он слишком занят, - сказала я уклончиво, хотя это была следующая ложь. Работа Пауля была мечтой. Долго спишь, смастерил рамочку, забил пару гвоздей в стенку, повесил картины, пожал руки, хорошо поел.