Раскоп у Волчьей сопки

Алешина Катерина

Стенки палатки по очереди шевелились. Вера замерла, боясь сделать лишнее движение. Разум её словно отключился, будучи не в силах интерпретировать происходящее, а чувства обострились.

– Алла, ты там? – дрожащим голосом спросила Вера.

– Вер, ты должна выйти из палатки. Мы же подруги, помнишь?

Вера так закостенела от страха, что даже пожелай она выйти, не смогла бы пошевелиться.

– Правду прабабка говорила. Произнесённое слово обретает силу, – со смешком выдала Алла.

«Я и палатку нашу заговорила», – всплыло воспоминание.

– Выходи, тебе

понравится, – уговаривала Алла.

Вера молчала, обострившимся слухом внимая каждому слову.

«Алкин подбородок измазан. Чем? Кровью? – с содроганием думала она. В воображении перед собой Вера видела чёрные глаза без зрачков и белков. – Показалось?»

– Вера, вот увидишь, это чудеснее из всего, что может быть. Выходи! – продолжала Алла. – Ты всё поймёшь. Тебе же лучше будет.

Голос её, лишённый привычных интонаций, звучал холодно и жутко.

Палатка так сжалась вокруг Веры, что ей стало тяжело дышать.

– Что с тобой случилось? – выдавила Вера.

– Я обрела цель и смысл существования, – глухо ответила Алла.

– Бессмыслица какая-то.

– Говорю же, выходи и узнаешь, – не унималась Алла.

– Что тебе от меня надо? – Вера всхлипнула.

– Вера, ты что, глупая? Просто хочу, чтобы мы были подругами, – сказала Алла.

И Вере захотелось, чтобы увиденное оказалось игрой воображения.

Алла уговаривала Веру ещё какое-то время то ласково, то зло. Изредка она теребила палатку, будто пытаясь разрушить ненадёжное укрытие. Потом всё стихло. Вера сидела, обняв колени и раскачиваясь из стороны в сторону, как сумасшедшая.

Понемногу сквозь панику к Вере возвращался разум. Она, как могла, пыталась объяснить самой себе, что случилось. «Алла странно, неестественно двигалась, говорила не своим голосом. А чёрные глаза и бурые пятна на мертвенно-бледном лице? Неужели кровь? Она не может войти без приглашения. Почему?»

Вера закрыла лицо руками, потом принялась тереть виски. А после стала снова щипать себя. Было больно.

«Алла не заходила в палатку и утром, попросила передать ей сумку. За завтраком она была сама на себя не похожа и на раскопе тоже. Будто подменили. Алла стала … Кем?»

Страх не отпускал. Вера перестала раскачиваться, замерла и долго не решалась сдвинуться с места. Ей казалось, что даже дыхание слишком шумно вырывается из груди.

Когда первый шок прошёл, Вера развернула спальник, набросила его на себя сверху, спряталась в нём, как в домике. Включив фонарик, она взяла блокнот. Чтобы убедиться в реальности происходящего, написала пару строк, сумбурно описывая прошедший день. Вгляделась внимательно в записи. Строчки тесно лепились друг к другу, они существовали. Вера перелистнула страницы и, сама не зная зачем, стала читать дурацкую детскую считалочку, которую Алла выдавала за заговор. Она читала, пока не выучила строчки наизусть. Это действие успокоило её. Вера полистала страницы ещё и вдруг подумала про Сашу.

«Он не знает, что по лагерю бродит Алла. Кем бы она теперь ни была».

К леденящему чувству ужаса присоединился страх за Сашу.

«Куда теперь пошла

Алла? И что вообще ей надо?»

Вера отложила блокнот, выключила фонарик, прислушалась. Снаружи было тихо. Преодолевая страх, высунула голову из палатки. Поляну заливал серебряный лунный свет, как в ту ночь на раскопе. Можно было разглядеть каждую ветку на соседней сосне. Алла ушла. Вокруг царила тишина, даже ветер смолк. Вера полной грудью втянула свежий ночной воздух и мысленно сказала себе: «Ну всё. Не дрейфь!»

Она вылезла наружу и пошла крадучись, стараясь ненароком не наступить на какую-нибудь ветку. По пути к Сашиной палатке Вера услышала странные звуки, замерла. Из самой большой палатки, где жили трое парней, доносилось еле слышимое причмокивание. Вера осторожно приблизилась, присела за стволом сосны и затаилась. В палатке явно что-то происходило. Брезентовый бок её чуть подрагивал от движения. Несмотря на тёплую летнюю ночь, Веру пробрал озноб. Различить что-либо внутри не удавалось. Тут Верино внимание привлекло движение у полевой кухни. Поодаль, за навесом, двое слились в страстном поцелуе. Вера, как могла, тихо попятилась, стараясь спрятаться меж деревьев за палатками. Прижавшись к земле и обняв шершавый ствол, она смотрела во все глаза. В лунном свете два силуэта прижимались друг к другу. Рыжие волосы девушки закрывали лицо парня. Вера узнала Сашину ветровку. Сердце её замерло, пропустило удар.

Парочка чуть повернулась, и Вера по фигуре поняла: это Виталя. Он как-то странно обмяк в объятьях Аллы, опустил голову набок. Вера наконец разглядела, что Алла прижималась не к губам парня, а к шее. От увиденного холодок побежал по спине.

Вдруг Алла оторвалась от Витали, заозиралась. Издали Вере показалось, будто Алла облизывает губы длинным острым языком. Ледяной комок внутри готов был превратиться в крик, как вдруг холодная ладонь зажала Вере рот.

– Ш-ш-ш, это я, – прозвучал тихий голос Артёма прямо над ухом.

Вера замерла.

– Только не ори, – прямо в ухо прошептал Артём и убрал ладонь.

Вера круглыми, как блюдца, глазами посмотрела на него.

Артём беззвучно, одними губами, спросил:

– Видела?

Вера медленно кивнула.

Артём мотнул головой в сторону зарослей, потом прижал указательный палец к губам, затем большим провёл по горлу. Жесть был недвусмысленный. Но Вера покачала головой. Парень схватил её за руку и потянул.

Вдруг Артём посмотрел через Верино плечо страшными глазами. Лунный свет ярко очертил его напуганное лицо. Вера обернулась. Аллы не было. Виталя, как лунатик, брёл к своей палатке.

– За мной быстро, – прошептала Вера и побежала.

Через минуту ребята нырнули в Верину палатку. В тесной темноте они прижимались плечами и затравленно озирались. Вере чудились шорохи снаружи. Они долго сидели в тишине. От неподвижности у Веры всё затекло. Когда снаружи стало спокойно, Вера нарушила молчание.

– Какого чёрта? – прошептала она.

– Хотел бы я знать, – также тихо ответил Артём.

Веру немного трясло.

– Не бойся, они не зайдут без приглашения, – добавил Артём.