"Раскопанная Библия". Новый взгляд археологии
Шрифт:
С разрушением Второго Храма в 70 г. н. э. и возникновением христианства, независимая сила Библии зарекомендовала себя как формирующее образование, а не только как блестящее произведение литературы или сборник древних законов и мудрости. Она была основой для постоянно расширяющегося развития в Мишне и Талмуде раввинистического иудаизма и была признана как "Ветхий Завет" формирующимся христианством. Осознание духовного происхождения от Авраама и общее переживание Исхода из рабства стали общим мышлением постоянно растущей сети общин по всей Римской империи и Средиземноморью. Надежда на будущее освобождение, но уже без привязки к потухшей земной династии Давида, был сохранено в пророческих и мессианских ожиданиях иудаизма и в христианской вере в то, что Иисус был потомком Давида. Горькая смерть предполагаемого мессии Иосии много веков до этого установила шаблон, который будет жить на протяжении всей истории.
В последующие столетия Еврейская
И только тогда, когда еврейская Библия стала расчлененной и изучалась в отрыве от своих мощных функций в общественной жизни, богословы и исследователи Библии стали требовать от нее то, чем она не была. В восемнадцатом веке в эпоху Просвещения поиски тщательно точных, поддающихся проверке, исторических фактов Библии стали (и остаются) предметом ожесточенных дебатов. Понимая, что семидневное создание мира и спонтанные чудеса не могут быть удовлетворительно объяснены наукой и разумом, ученые начали отбирать то, что им в Библии казалось «историческим», а что нет. Возникли теории о различных источниках, содержащихся в тексте Библии, а археологи спорили над доказательствами, которые доказывали или опровергали историческую достоверность определенного библейского отрывка.
Тем не менее, целостность Библии и, по сути, ее историчность не зависят от послушного исторического "доказательства" любого из ее конкретных событий или личностей, таких как разделение Красного моря, рев труб, обрушивший стены Иерихона, или убийство Давидом Голиафа одним выстрелом из пращи. Сила библейской саги связана с тем, что она является убедительным и последовательным повествовательным выражением вечной темы освобождения народа, продолжающегося сопротивления угнетению, и поисков социальной справедливости. Она красноречиво выражает глубоко укоренившиеся чувства общего происхождения, переживаний и судьбы, в которых нуждается каждое человеческое сообщество для того, чтобы выжить.
В конкретных исторических условиях, мы теперь знаем, что эпическая сага Библии впервые появилась в ответ на лишения, трудности, проблемы и надежды, с которыми сталкивались люди в маленьком Иудейском царстве в течение десятилетий до его разрушения и даже крошечная храмовая община Иерусалима в послепленный период. Действительно, самым большим вкладом археологии в наше понимание Библии может быть осознание того, что такие небольшие, относительно бедные и удаленные сообщества, такие как Иудея конца монархии и послепленный Йехуд, могли создать основные контуры этого длительного эпоса за такой короткий период времени. Такое осознание имеет решающее значение, потому что только тогда, когда мы поймем, когда и почему идеи, образы и события, описанные в Библии, оказались настолько искусно сплетенными вместе, мы сможем, наконец, начать ценить истинный гений и продолжающуюся силу этого самого влиятельного литературного и духовного произведения в истории человечества.
Приложение 1. Теории об историчности эпохи патриархов
Аморрейская гипотеза
С развитием в библейской земле современной археологии стало ясно, что Ханаан третьего тысячелетия до н.э. (раннего бронзового века) отличался развитой городской жизнью. Это явно не соответствовало историческому фону историй о странствиях патриархов, которые имели только несколько упоминаний городов. В этом первом городском периоде бронзового века крупные города, некоторые из которых достигали площади 20 гектаров и вмещали несколько тысяч человек, развивались в низинах. Они были окружены грозными укреплениями и содержали дворцы и храмы. Хотя у нас нет никаких текстов из этого периода, но сравнение обстановки в третьем тысячелетии до н.э. с обстановкой во втором городском периоде (во втором тысячелетии до н.э., тексты из которого у нас есть) предполагает, что крупные
Американский ученый Уильям Олбрайт считал, что он опознал исторический фон патриархов в этой кочевой интерлюдии между двумя периодами развитой городской жизни в Ханаане, интерлюдии, которая закончилась в период 2100-1800 гг. до н.э., близко ко времени патриархов, о чем свидетельствует библейская хронология. Олбрайт назвал этот период Средней бронзой I (другие ученые более правильно называют его промежуточным бронзовым веком, потому что он был промежутком между двумя городскими эпохами). Олбрайт и другие ученые того времени утверждали, что крах городской культуры ранней бронзы был внезапным и что он был результатом вторжения или миграции кочевников-скотоводов с северо-востока. Он идентифицировал захватчиков с людьми, названными Амурру– аморреями (буквально, "западенцами") из месопотамских текстов. Олбрайт и его последователи пошли еще дальше и отождествили патриархов с аморреями, и датировали приключения Авраама в истории Бытия этим этапом истории Ханаана. Согласно этой реконструкции Авраам был аморреем, купцом, который переселился с севера и бродил по всему центральному нагорью Ханаана, а также и в Негеве.
А что было исторической причиной переселения Авраама? Олбрайт предложил, что Авраам, «караванщик с высокой репутацией", принимал участие в большой торговле девятнадцатого века до н.э. Тексты этого времени, найденные около Кайсери в центральной Турции, свидетельствуют о процветающих торговых отношениях между Месопотамией и севером Сирии (параллельно движению Авраама в книге Бытия из Ура в Харран). А надгробное изображение из Египта того же периода предоставляет свидетельства караванной торговли между Трансиорданией и Египтом (как описано в истории Иосифа в книге Бытия). В обоих случаях в качестве вьючных животных использовались ослы. Таким образом, Олбрайт создал связь между двумя явлениями - кочевым характером эпохи патриархов и торговыми караванами из ослов в девятнадцатом веке - утверждая, что Средняя бронза I продолжалась до приблизительно 1800 года до н.э. Американский археолог Нельсон Глюк предложил кажущееся обоснование этой теории. Его исследования в южной Трансиордании и в пустыне Негев открыли сотни селений того же времени. Олбрайт считал, что эти селения предоставляли исторический фон историй о деятельности Авраама в Негеве и разрушении городов Мертвого моря.
Тем не менее, аморрейская гипотеза продержалась не долго. С помощью дополнительных раскопок участков по всей стране большинство ученых пришли к выводу, что городская система ранней бронзы развалилась не быстро, а постепенно ослабевала в течение многих десятилетий, скорее из-за местных экономических и социальных потрясений в Ханаане, чем из-за волны посторонних захватчиков. В то же время, аморрейская гипотеза приняла удар из другого направления, поскольку стало ясно, что термин аморреи не ограничивался скотоводами. Сельские общины на севере Сирии в начале второго тысячелетия также назывались аморреями. Таким образом, является маловероятным, что Авраам пришел в страну как часть волны внешнего вторжения.
Кроме того, очевидное сходство между скотоводческим образом жизни в следующем этапе истории страны и описанием кочевого образа жизни Авраама также оказалось иллюзией. Теперь ясно, что промежуточный бронзовый век не был полностью кочевым периодом. Правда, в это время не было крупных городов, и соотношение скотоводов-кочевников среди населения в целом значительно выросло. Но большая часть населения вела оседлый образ жизни, проживая в селах и деревнях. Преемственность архитектуры, стили керамики и модели расселения предполагают, что население Ханаана в междугородной фазе было преимущественно туземным, тем самым резко опровергая теорию великого переселения кочевников с севера. Населения происходило из тех же людей, которые несколько поколений до этого жили в крупных городах. И те же люди восстановили городскую жизнь в Ханаане в городах средней бронзы.