Раскрутка
Шрифт:
Пушка стоила тех денег, которые на нее потрачены. Шестизарядная, с очень удобной рукояткой и спусковым крючком, на который приятно положить палец. Револьверы проще и удобнее пистолетов. Только возьми его в руку – и пушка уже готова к бою. Просто нажимаешь на спусковой крючок и стреляешь. Нажимаешь – и новый выстрел. Времена сейчас неспокойные, денежные дела Гвоздева слишком плохи, чтобы держать телохранителей, а врагов – как грязи. Ствол под рукой никогда не помешает. Он достал коробочку, высыпал на стол патроны. Открыв барабан револьвера, рассовал патроны по гнездам. Он поднял руку и прицелился в часы, висевшие на противоположной стене.
– Пух, –
Он открыл правый ящик стола, ссыпал в него лишние патроны, оставшиеся на столе, положил пистолет и накрыл его сложенной вчетверо вчерашней газетой. Когда в дверь постучали, правая щека Гвоздева дернулась, а глаз сам собой мигнул. Вот до чего довели цветущего, полного сил и энергии мужчину эти поганые бракоразводные дела, эти бабы, на которых пробы негде ставить. Новая подружка Гвоздева не лучше его бывшей жены Ольги Петровны. Молодая, но ранняя. Пару раз залезла к нему в постель и тут же, не взяв короткой паузы, начала тянуть деньги. Купи ей то, купи это, отведи в кабак, отвези на курорт… «Я тебя люблю, ты мой единственный». Тьфу… Будто не знает, что Анатолий Васильевич сидит на мели, ждет раздела имущества как ворон крови, а пока копейки считает.
Секретарь, услышав «войдите», переступила порог. В руках она держала несколько листков бумаги.
– Пришли спецификации по черному и цветным металлам, – сказала она. – Ответы на письма из пунктов сбора лома. И еще пара писем.
– Прочитайте… – Гвоздев показал секретарю пальцем на стул и прикурил сигарету.
Надежда Яковлевна, нацепив очки, стала читать. Медленно, с расстановкой, делая ударения на тех словах, которые не имели решительно никакого значения. Надежду портят эти очки в металлической оправе и ее безвкусные костюмы, которые старят тридцатилетнюю женщину лет на пятнадцать. Но если приглядеться, быстро поймешь: она бабенка гладкая, фигуристая и физиономия приятная. Стоило бы ею заняться поплотнее, нащупать общие интересы и войти в близкий контакт. Для начала пригласить в ресторан, а потом уж само собой пойдет, по накатанной.
Сюда в кабинет можно перетащить тот кожаный диван, что стоит в приемной: он мягкий и очень прочный. А это очень важно, чтобы диван был прочным. Еще нужно будет принести из дома комплект постельного белья и повесить на окно жалюзи или какую занавеску. Конечно, в окно никто не заглядывает: оно выходит на погрузочную площадку цементного завода. Но, случается, в этом здании окна моют с наружной стороны. Нужна занавеска. А это очень удобно, ну, прямо на рабочем месте. Только в стенку постучал – и пожалуйста. Надежде он немного зарплату повысит или, лучше, разовую премию выпишет. За усердие и старание. В следующую секунду Гвоздев решил, что мысль эта вздорная и глупая. По ночам его истязает молодая ненасытная подружка, а тут еще он на себя и Надежду повесит. Нет, так не пойдет. Организм не железный. Так можно надорваться на работе.
– Что? – переспросил Гвоздев, уяснив, что секретарь о чем-то его спросила. – Не понял?
– Я говорю: вычеркивать лом черных металлов? Вы прошлый раз говорили, что рентабельность по этим позициям слишком низкая.
– Конечно. Вычеркивайте. Чего спрашивать.
Мысли Гвоздева потекли по другому руслу. Вспомнив о пистолете в верхнем ящике стола, он стал раздумывать, какие ранения получит человек, та же Надежда Яковлевна, от пули «магнум» сорок четвертого калибра, выпущенной с расстояния трех метров. Если попадет в колено, от сустава останутся мелкие костяные осколки. Если в предплечье, пожалуй, можно руку отстрелить
За своими мыслями он не услышал стука в дверь и привстал из кресла, когда увидел на пороге черноволосого статного мужчину лет тридцати семи, одетого в спортивный пиджак, рубашку кораллового цвета и серые вельветовые брюки. Мужчина держал в руках кожаную папку.
– Вы кто? – строго свел брови Гвоздев. – Дверью ошиблись?
Через минуту выяснилось, что мужчина дверью не ошибся, он пришел к Анатолию Васильевичу по личному делу, очень срочному и важному. Отпустив секретаря, Гвоздев, заинтригованный визитом незнакомца, усадил его на стул и, развалившись в кресле, приготовился слушать.
– Меня зовут Игорь Анатольевич Перцев, – сказал человек. Он замолчал на пару секунд, расстегнул молнию папки и выложил на стол большой плотный конверт. – Я назвался своим, а не вымышленным именем, потому что его вы сможете узнать у своей жены. Если захотите. Вообще-то я пришел по другому делу, но вот вдруг вспомнилось… Вы никогда не задумывались, откуда ваша супруга берет деньги, когда наличные заканчиваются?
– Вам-то какое дело? – буркнул Гвоздев. – Или хотите одолжиться?
– Сегодня я при деньгах. Но были моменты, когда сидел на мели. И ваша жена охотно давала мне в долг. Когда бы я об этом ни попросил, отказа не было.
– Слушайте, кто вы такой? – Руки чесались вытряхнуть из кабинета этого Перцева. Да еще морду ему начистить, чтобы не совался в личные дела. Но любопытство перебороло эмоции. – И что вам надо? И какого черта…
– Так вот, у Дунаевой есть кое-какие сбережения, о которых вы не знаете. Ольга хранит кое-что в банке «Спектр», небольшой такой банк, но репутация хорошая. У нее там ячейка. А в ячейке наличные. Мы с Ольгой раза три или четыре бывали в том заведении, я своей рукой открывал ячейку и брал из ящика столько денег, сколько хотел. Не злоупотреблял, разумеется, но и не стеснялся. Я брал в долг, но позже решил, что возвращать деньги необязательно. Да, ваша жена очень добрый человек.
– Только не к мужу. – Гвоздев помрачнел, как грозовая туча. – Для всяких проходимцев вроде вас она добрая.
– Послушайте, я же вас не оскорблял. Я пришел помочь. Подумал, что вас заинтересует моя информация. Как-никак имущество, нажитое вместе, нужно делить по справедливости. Так сказано в законе. Формулировка не та, но смысл… Смысл точный. Понимаете, о чем я?
– Понимаю, – помрачнел Гвоздев. – Моя жена давала деньги своим мужикам. Всем без разбора. Кобелям вроде вас. А когда я попросил в трудную минуту – так нету ни шиша. И пошел к черту.
– Одно слово – женщины, – улыбнулся Перцев. – А теперь к делу. Насколько мне известно, у вас скоро суд с Ольгой Петровной. Вы хотели бы оставить у себя сына Максима. Но закон всегда на стороне баб. Да, такова жизнь. Будь она неладна. Возможно, эти фотографии вам помогут разрешить это затруднение.
– Что еще за фотографии? – насторожился Гвоздев. Перцев оказался чересчур информированным человеком в чужих делах. Он деньги, видите ли, брал в долг у его жены. Мерзавец, подлая шкура. – Я не заказывал никаких фотографий.