Раскрутка

Троицкий Андрей Борисович

Конечно, не следовало приезжать в поселок, где живут богатейшие люди России, на мотоцикле, в поношенной кожанке, стоптанных башмаках и майке с надписью «возьми меня на асфальте». Хозяин адвокатской конторы, узнав об этой выходке, будет оскорблен в лучших чувствах. И хорошо, если все закончится только лишь строгим внушением. Впрочем, черт с ним, пусть побухтит.

– Я так понял, что вам не подхожу?

– Как раз наоборот… – Дунаева улыбнулась, но лицо оставалось усталым и напряженным, а в глазах застыли то ли страх, то ли печаль. – Возможно, вы тот самый человек, которого я искала. А мотоцикл… Я сама когда-то мечтала научиться ездить

на мотоцикле. Гонять так, чтобы ветер свистел в ушах. Наверное, об этом мечтает каждый нормальный человек. Но покупает автомобиль. А байкеров называет самоубийцами, хотя в душе завидует им. Только на мотоцикле можно почувствовать скорость, а?

– Раллийные автомобили тоже ничего. Что вам помешало завести железного коня?

– Я обычный среднестатистический обыватель. Мечты забываются. И эта забылась. Пойдемте в дом.

Радченко лишь вздохнул и поплелся следом за хозяйкой.

* * *

Разговор проходил не за чайным столиком в гостиной, а в кабинете мужа Ольги Петровны. Певица коротко, без лишних эмоций пересказала свою историю и добавила, что с того проклятого дня ее жизнь остановилась. И начался кошмар, которому пока не видно конца. Радченко кивал головой, дожидаясь, пока женщина выговорится.

Около года назад, прошлой осенью, старший брат певицы Олег Петрушин, проживающий в Краснодаре, попал на прицел местной милиции. В течение лета в городе было совершено четыре убийства женщин разного возраста. Все жертвы не были изнасилованы. Их жестоко избили, потом задушили косынками, колготками или ремешками от сумочек. Петрушин был знаком с последней жертвой, некоей Викторией Скрипченко, студенткой полиграфического техникума. За несколько часов до трагедии их видели на окраине города, в заброшенном парке. Труп Скрипченко обнаружили через пять часов после смерти, поэтому время кончины установили с точностью до минуты.

За Петрушиным приехал милицейский наряд, в его доме устроили обыск, вскрывали полы и простукивали стены погреба, надеясь найти пустоты в кирпичной кладке. Но обнаружили только папки с этюдами и зарисовками. Среди эскизов три рисунка углем, на которых была изображена покойная Скрипченко. Из одежды на девушке были кокетливые трусики. Рисунки изъяли, а Олега трое суток продержали в одном из отделений милиции. Он выдержал допросы с пристрастием, но не дал признательных показаний. Парня выпустили, потому что прямых доказательств вины не было. Впрочем, прямые доказательства – вопрос времени и терпения сыщиков.

Опытные преступники – а Петрушин имел уже погашенную судимость за кражу и сопротивление при задержании – умеют прятать концы. За подозреваемым установили наблюдение, ожидая, когда он сделает следующий шаг, но ничего не происходило. В конце сентября оперуполномоченный Крылов, хорошенько выпив в конце рабочего дня, прихватил с собой рисунки Петрушина и направился к дому на улице шахтера Закруткина: там жил его знакомый Анатолий Иванович Скрипченко, отец убитой девчонки.

Шел дождь, милиционер успел промокнуть и продрогнуть по дороге – и, когда переступил порог дома, заявил хозяину, что покажет ему нечто такое… Сногсшибательное, настоящую бомбу. Если хозяин выставит четверть самогона и закусон, приличествующий случаю. Через час изрядно захмелевший мент выложил на стол рисунки обнаженной Виктории. Еще через полчаса мент объявил имя и фамилию художника, добавив от себя, что этот сукин сын, по милицейским данным, и есть убийца. И уснул,

положив голову на стол.

Дальнейшие события поминутно расписаны в материалах уголовного дела. Хозяин посидел минут пять, влил в горло полстакана первача. И, поднявшись, довел гостя, потерявшего возможность держаться на ногах, до кровати, стянул с него сапоги и прикрыл одеялом. Анатолий Иванович зашел в соседнюю комнату, снял со стены ружье и долго не мог найти патроны, потому что сам плохо ориентировался во времени и пространстве. Распечатав коробку с патронами, снаряженными картечью, он зарядил двустволку двенадцатого калибра, сунул горсть патронов в карман и спустился с крыльца. Темень была кромешная, лил дождь.

Окраинная улица, не закатанная в асфальт, превратилась в месиво из жидкой грязи. Скрипченко переулком вышел на параллельную улицу, спустился вниз, к дому, адрес которого знал. По дороге он два-три раза падал, поднимался и, весь залепленный грязью, похожий на черта, брел дальше неверной походкой. Скрипченко пнул ногой калитку, по едва видной тропинке дошагал до дома, постоял минуту у занавешенного сатиновой тряпкой окна. На ткань легла человеческая тень. Скрипченко отступил в сторону, поднялся на крыльцо. Дверь, обычно закрытая на крючок с внутренней стороны, на этот раз оказалась открытой.

Скрипченко прокрался по темным сеням, он видел лишь узкую полоску света, выбивавшуюся из-под двери горницы. Рванув дверь, остановился на пороге, зажмурившись от света. Человек, сидевший за столом посередине комнаты, хотел подняться навстречу, но Скрипченко уже вскинул ружье и выстрелил в Петрушина сразу с двух стволов. Оба заряда попали в грудь. Олега отбросило к противоположной стене. Убийца перезаряжал оружие, его руки тряслись, патроны никак не попадали в патронник, выскальзывали из рук и рассыпались по полу. Петрушин сидел у стены и стонал. Он хотел что-то сказать, но мешал кашель. В легких что-то шипело, а горлом шла кровь. Скрипченко приблизился на расстояние двух шагов и добил раненого. Он плюнул на покойника. Бросил ружье, пошатываясь, вышел на улицу и зашагал обратной дорогой. Через полчаса он растолкал милиционера и объявил, что только что пристрелил убийцу своей дочери. Потом рухнул на табурет и разрыдался. Его задержали на следующее утро.

* * *

Дунаева ездила с концертами по Омской области. Ее продюсер сделал все, чтобы весть не дошла до певицы, и гастрольный тур завершился отлично. Дунаева приехала в Краснодар, когда брата уже кремировали. Его убийца сидел в тюрьме, а оперуполномоченного Крылова выгнали со службы. Она задержалась в городе на полдня и уехала обратно. Весной на адрес ее электронной почты стали поступать фотографии изуродованных и убитых женщин. О жертвах нет никакой информации, письма сопровождают только короткие подписи типа «Тебе нравится такая смерть?». Послания отправлены неизвестно откуда, аноним неплохо знаком с компьютерами и Интернетом.

– Мне стало страшно, – сказала Дунаева. – Так страшно, что я перестала себя контролировать. Не задумалась о последствиях своих действий. Сорвала телефонную трубку и позвонила заместителю начальника московского ГУВД Богатыреву. Николай Николаевич милейший человек, я с ним познакомилась еще лет пять назад, тогда первый раз выступала на концерте, посвященном Дню милиции. Он ответил, что ждет меня. Внимательно выслушал, что-то записал и успокоил как мог. Обещал прислать одного из лучших сыщиков МУРа.