Раскрытие тайн “Апокалипсиса”

Урюпин Олег Фёдорович

Бог не создавал зла, но оно вошло в бытие из-за произвола и выбора свободной и разумной твари – части сотворенных Богом духов.

Бриллиант: «Бог не создавал зла и чего-то злого».

Самого по себе зла, как субстанции, стихии или любого другого бытийного проявления, не существует. Зло – это уклонение разумных существ от благого направления бытия. Зло существует только в свободных его носителях, ими и через них. Зло и злодеяния существуют только привязанными к своим носителям и осуществителям – падшим духам или падшим людям. У зла нет будущего, ибо оно будет изолировано вместе со своими носителями – демонами и нераскаявшимися грешниками из числа людей.

Жемчужина: «Зло, злое и злые не имеют будущего, ибо в будущем никогда не будет ничего злого».

Зло появилось до создания человека. Вот почему человек самим существованием тварей Божьих, ставших злыми по своему выбору, был обречен на неизбежное искушение злом в лице его носителей – демонов. Искушение состояло в том, что злому духу было попущено искушать человека для того, чтобы человек смог сделать свой свободный выбор по отношению к этому злому началу и определиться со своим дальнейшим отношением к нему. Человек сделал свой выбор, но, увы, ошибочный, вредный ему и неугодный Богу.

За этот выбор человек попал из добровольного благого подчинения Господу Богу в злое и невольное подчинение начальнику зла сатане и его бесам.

Бриллиант: «Человек – это бесконечная, связанная с Богом, живая, разумная и имеющая начало тайна, являющая и раскрывающая себя в бытии».

В отличие от своего Творца – Бога, человек имеет начало своего бытия, но, подобно Ему, не имеет конца бытия. Но прежде чем начать раскрывать себя в вечном бытии, человек должен сформироваться и совершенствоваться в некое начальное состояние, годное для вечного и блаженного нового бытия, способное стать отправной точкой для дальнейшего раскрытия себя. Ведь если для временного занятия на земле – овладения профессией, вступления в брак или ухода в монастырь – человек должен сформироваться и подготовиться, то что говорить о подготовке себя для вечной жизни с Богом в Его Царстве и сообществе святых?

Жемчужина: «Человек – существо глубинное, бездонное и, в большинстве своем, закрытое для себя самого».

Вот почему ему предстоит познавать себя. Ему также предстоит познавать основу своего бытия – Творца Своего и Бога, а также всё прочее, что их связывает или разъединяет. Таким образом, богопознание и самопознание становятся важнейшими из средств, формирующих человека.

Подобные размышления приходили ко мне нередко. Они подвигли меня к поиску истинных познаний.

Но вернемся к моему повествованию. С замиранием сердца я вспоминаю тот знаменательный день, с которого и началась вся моя история.

Дом моих деда и прадеда долгие годы пребывал в довольно заброшенном состоянии, поскольку по состоянию здоровья, а также избегая одиночества, дед в последние годы жизни предпочитал находиться в Киеве, ближе к родственникам и медицинской помощи. В тот памятный для меня день мой отец, пожелав навести там порядок, попросил меня прибраться в этом доме, передав мне ключи от входной двери. В последний раз я бывал там в детстве и, понимая, что этот старинный дом не имеет Интернета, я предусмотрительно положил в рюкзак модем для интернет-связи, без которой я не мог обходиться и чувствовал себя как без рук. Погожим летним днём 2006 года я, захватив свой любимый ноутбук, поехал в дом моих деда и прадеда для генеральной уборки. Повозившись с калиткой, а затем с отчасти заржавевшим замком, я наконец вошел в дом и с растерянностью обнаружил, насколько сильно он был запущен. Перед глазами вдруг мелькнули воспоминания детских лет, когда родители привозили меня в гости к деду. Всякий раз я с нетерпением ждал этой поездки. И вот мы сидим за большим круглым столом, и молодые папа с мамой, смеясь, рассказывают о своих новостях и обо мне, а дед с удовольствием слушает эти рассказы. В гостях бывали и друзья деда со своими внуками – и мы, малыши, галдим от радости встречи, то и дело перебивая друг друга, а дед всё норовит незаметно (ведь получен строгий наказ от родителей не закармливать меня сладким) наложить мне в блюдечко побольше варенья.

Сердце тронула щемящая грусть. Я постоял еще несколько минут у входной двери, давая себе время на возврат к действительности, затем обошел весь дом, осматривая каждый его уголок. Работы по уборке предстояло очень много, и потому, переодевшись в подходящую одежду и закатав рукава, я принялся тщательно и прилежно за уборку дома и всех находящихся в нем вещей.

Убрав во всех комнатах и почистив старинные иконы в святом углу, я достал найденное на одной из полочек масло для лампадки и зажег перед образами Господа, Пресвятой Богородицы и высоко чтимого мной, моими прадедом и дедом Иоанна Богослова старинную лампаду. Перекрестившись на иконы, я взобрался по винтовой лестнице на чердак дома для наведения порядка там. По плотно окутавшей всё паутине и толстому слою залежавшейся многолетней пыли было ясно, что сюда, на этот просторный чердак, много лет не ступала нога человека. Мне пришлось изрядно повозиться, чтобы убрать паутину, которая густой сетью опутала весь чердак, и перебрать вещи, находящиеся на нём. За окном вечерело. Наступало то упоительное время суток, когда солнце еще не ушло за горизонт, но день уже склоняется к вечеру и дневная суета постепенно умолкает, уступая место чарующему вечернему затишью. Отдельные лучики солнца всё еще пробиваются сквозь деревья, отдавая последнюю дань уходящему дню, а в воздухе уже играет свежий, прохладный ветерок, столь приятный после дневного зноя. Я уже начинал ощущать во всём теле изрядную усталость и присел на первый попавшийся мне твердый предмет, стоявший у моих ног. Так я просидел около получаса, отдыхая и погрузившись в свои мысли.

Встав на ноги, я решил подойти к окну, дабы вдохнуть свежего воздуха, но, неловко повернувшись, в приближающихся сумерках не рассмотрел, куда иду, и споткнулся о то же «возвышение», на котором сидел всё это время, – да так, что едва не свалился на него всем своим весом. Очутившись вдруг на коленях рядом с неопознанным предметом, я слегка подвинул его к окну для лучшей видимости. Это оказался небольшой старинный кованый сундук в удивительно хорошем состоянии. Тотчас же мне вспомнились все образы старинных сундуков из прочитанных книг, которые хранили в себе затерянные сокровища, редкие артефакты и неизведанные тайны. И этот сундук представился мне очень необычным, хранящим в себе некую загадку и от этого очень привлекательным. Мне даже показалось, что он был словно нарочно оставленным кем-то именно для меня. Ведь не зря же он привлек к себе мое внимание столь непредсказуемым способом! Однако мое разыгравшееся воображение было разбито о замок загадочного сундука. Этот старинный сундук оказался закрытым на замок, возраст которого был, вероятно, равен возрасту самого сундука, который был старше моего прадеда. Мне было очень любопытно, что находится внутри, но взламывать сундук не хотелось, ибо он представлял собой редкое произведение искусства. Склонив голову перед своей находкой, я думал, где же может находиться ключ от этого сундука, но ничего подходящего мне на ум не приходило. Ведь я тщательно убрал весь дом и

перебрал все вещи, находившиеся в нём, и никакого ключа нигде мной обнаружено не было. Я почти отчаялся, не зная, что еще предпринять, и вдруг во мне сама собой родилась молитва: «Господи, Боже мой! Помоги мне открыть сундук!» Едва я произнес молитву, как в этот миг последний луч заходящего солнца ударил сквозь окно чердака на опорную стойку, и я увидел вверху нее какой-то небольшой металлический предмет, который заблестел в солнечном свете. Я подошел ближе и обнаружил, что это был дивной формы старинный ключ. Это дало мне основание предположить, что он от сундука моего деда. Я несказанно обрадовался своей находке и в предчувствии чего-то неизведанного снял ключ с гвоздика и направился к сундуку. Меня несколько поразило то обстоятельство, что ключ этот, провисевший не одно десятилетие, был почему-то не потемневшим, а блестящим, как будто он был изготовлен совсем недавно умелым мастером. Еще более меня поразил тот факт, что я не заметил его ранее. Ключ был довольно большого размера, с красивым рисунком по нему. Но самое интересное было то, что на нём была видна надпись на древнеславянском языке. В тот момент я во всей полноте ощутил радость от когда-то сделанного мною выбора профессии. Пожалуй, мой диплом филолога еще никогда не приносил мне столь сильных эмоций. Я хорошо знал славянский и древнерусский языки, потому подошел к окошку, за которым было всё еще несколько светлее, чем внутри, и принялся рассматривать надписи. Без всякого труда я прочел слова, которые были выгравированы на обеих сторонах ключа. На одной стороне, вокруг большого ушка, было написано: «Хвалите Имя Господне», а по стволу ключа: «Имя Твое именуем». На другой стороне ключа вокруг ушка было написано: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий», а по стволу ключа: «Помилуй мя (то есть меня) и разум мой открой к тайн восприятию». Я прочитал эти священные слова из Священного Писания и священной Иисусовой молитвы, о которой много знал из книг святых отцов, но которой, увы, так мало занимался сам. И здесь меня осенило, что эти надписи сами являются мистическим ключом к этому вещественному ключу! Я осознал, что человек, не прочитавший этот словесный ключ-молитву, никогда не сможет открыть сундук с сокрытым в нём содержанием Божественных тайн! Для пущей надежности я прочитал все надписи, имеющиеся на этом ключе, несколько раз, а затем ещё раз, но уже вполне осознанно, попросил для себя помощи у Господа Бога. И здесь сразу же произошло нечто чудесное. Обычное пространство приоткрылось, и образовалась ниша в новом, ином пространстве. В этой нише я увидел три красиво выглядевшие «клавиши» с надписями на каждой из них. На левой было написано: «Жми – и попадешь на хутор Безымянный, XVII век». На той, что по центру: «Жми – и попадешь в царский дворец XVIII века». На правой: «Жми – и попадешь в центральную библиотеку, XX век». Я почувствовал, что это какое-то испытание меня и что доступ к содержимому сундука как-то зависит от моего выбора. Я не стал раздумывать, но, прислушавшись к сердцу, выбрал «клавишу», которая по центру. Как только я нажал на нее, вся обстановка сразу изменилась, и я оказался в зале царского дворца. Всё было настолько реально, что я ожидал, что сейчас кто-то войдет в этот зал. Как поступили бы с незваным гостем в странной одежде, можно было догадаться. Главное, что сундук был здесь, и я занялся его открытием, для чего осторожно вставил весьма необычный ключ в замочную скважину. Ключ вошел весьма легко, и я попытался прокрутить его по часовой стрелке, однако замок на это действие не поддался. Тогда я попытался покрутить ключ против часовой стрелки и даже смог сделать один оборот, но замок не соизволял открыться. И только после того, как я, следуя интуиции, сначала повернул ключ три раза по часовой стрелке, до щелчка, и затем три раза против часовой стрелки, до мелодичного звука, пропевшего: «Надо же…», старинный замок внезапно уступил и, пропев какую-то мелодию, подходящую для победителя, отворился, и крышка сундука сама собой откинулась, открыв его сокровенное пространство.

«Сработало!» – радостно подумал я и взглянул внутрь сундука. Я увидел в нем красивую старинную книгу, которая светилась мягким золотистым светом и неудержимо тянула меня к себе. Осенив себя крестным знамением, я протянул свои руки в сундук и взял книгу.

В тот же миг вся обстановка дворца исчезла, и я опять оказался в доме своего деда.

– Дивны дела Твоя, Господи, – произнес я, и находящаяся в моих руках тяжелая старинная книга и открытый сундук с торчавшим в нем ключом подтверждали, что всё происходит со мной наяву. Внимательно изучив книгу, я понял, что она не то, что я искал. Я еще раз посмотрел внутрь сундука, но ничего в нём не обнаружил, кроме аккуратно сложенных рукописных листов явно древнего происхождения.

Несмотря на то, что на чердаке уже было достаточно темно, а в сундуке еще темнее, я отчетливо видел все листы, которые казались мне живыми и светящимися! Я даже отчетливо разбирал написанные на них слова, не понимая, как я это делаю. Зажмурив несколько раз глаза, я снова посмотрел на буквы и осознал, что и они светились каким-то неуловимым и необъяснимым, но крайне привлекательным светом. Я подумал, что это и есть та самая старинная рукопись, которую мой прадед привез из своей экспедиции на Кавказ.

Как с неба на землю, я спустился по лестнице с чердака в дом, бережно неся драгоценную для меня рукопись. Я ощущал себя святым пророком Моисеем, спускающимся с горы Синай с каменными скрижалями, исписанными Самим Богом. Включив свет, я осенил себя крестным знамением и прочитал молитву:

– Господи, благослови мне прочесть и понять содержание этой рукописи.

Затем я удобно устроился за письменным столом деда и с каким-то неземным наслаждением стал рассматривать листы священной рукописи. Все они были одинакового размера и сделаны из необычного и неизвестного мне материала. Ничего подобного я ещё не встречал. Каждый из листов был исписан с двух сторон красивым, каллиграфическим почерком необычными, словно светящимися, чернилами. Каждая страница рукописи была пронумерована. В ней оказалось 333 листа, или 666 страниц. На некоторых страницах были мастерски сделаны картинки, имеющие отношение к тексту книги «Откровение». Рукопись эта была озаглавлена так: «Откровения Божественных тайн, сокровенных в пророческой книге «Откровение» Иоанна Богослова». Имя автора нигде указано не было, хотя повествование, как оказалось, велось от первого лица. Я принялся с большим интересом и вниманием читать дивную рукопись и был настолько увлечен, что даже не заметил, что давно сижу в полной темноте, ибо за окном наступил поздний вечер.