РАСПАД. Как он назревал в «мировой системе социализма»
Шрифт:
Экономическая ситуация во Вьетнаме и через 10 лет оставалась тяжелейшей, просто отчаянной. У крестьян отбирались все излишки продовольствия и направлялись на содержание армии. Городское население получало лишь 13 кг. риса на человека в месяц, и больше ничего. В городах, да и в сельской местности, царила потрясающая нищета. Жилища в городах и поселках, казалось, находятся в полуразрушенном состоянии. Да и какие это дома: земляной пол, легкие бамбуковые перегородки и крыша? Тут же изготовление пищи и нехитрых поделок для продажи. Вся жизнь людей на улице, в пыли.
Зарплата тех, кто работал на предприятиях, в мастерских и
Без приработка не могли обходиться даже работники государственного и партийного аппарата. В беседе с нами первый секретарь Хошиминского горкома партии сказал, что вынужден разводить свиней в личном хозяйстве для получения дополнительного дохода.
В состоянии полного развала находились финансы и денежное обращение страны. Дело доходило до того, что мы не успевали выполнять отчаянные просьбы вьетнамцев на печатание бумажных донгов, отправляли их во Вьетнам самолетами. Огромные суммы денег выплачивались на содержание армии, государственного и партийного аппарата, а возврат денег в бюджет был очень ограниченным. Денежная масса словно бросалась в бездонную бочку и быстро обесценивалась.
Приходится только удивляться, как все это терпел народ, выдержавший такие испытания в годы войны?!
Слов нет: объективно условия для послевоенного развития Вьетнама, особенно международные, складывались трудно, но уже тогда было ясно, что и в политике Вьетнамской партии труда, ее руководства во главе с Ле Зуаном были допущены серьезные ошибки. Вьетнамские руководители не сумели учесть всей глубины изменения обстановки после объединения страны и вступления ее в новую полосу развития, продолжали мыслить категориями военного времени и действовать командными методами.
Задачи мирного времени они воспринимали сквозь призму сталинских догм и представлений. Подъем национального самосознания подталкивал их к необдуманным попыткам как можно быстрее осуществить переход к социализму, но не через нэп, а через амбициозные планы индустриализации и коллективизации, своеобразный «большой скачок».
Отсюда пренебрежение нуждами народа, стремление к созданию индустриальных гигантов, не считаясь ни с чем, вместо того, чтобы в первую очередь поднять сельское хозяйство, народные промыслы, дать простор свободной торговле и экономическим стимулам.
Надо прямо сказать, что этому амбициозному курсу форсированного «строительства социализма» без учета насущных нужд страны и народа подыгрывали и наши специалисты и плановики, которые в большом числе были представлены в органах государственного управления Вьетнама в тот период. А когда мы стали их поправлять, это встретило неприятие и даже сопротивление.
Без коренного пересмотра политики нечего было и думать о серьезном изменении ситуации в стране. Горбачев в товарищеской форме говорил об этом руководителям Вьетнама. Сознание необходимости перемен, я думаю, постепенно накапливалось в головах по-восточному рассудительных, несуетливых вьетнамцев, но до поры до времени это не давало результатов.
К тому же Ле Зуан был серьезно болен. В довольно тяжелом состоянии он участвовал в работе XXVII съезда КПСС. Силы постепенно покидали его. Помню, приехав во Внуково-2 проводить Ле Зуана, возвращавшегося на родину, я увидел человека,
На смену ему пришел Чыонг Тинь. Он, как и Ле Зуан, относился к старой хошиминовской гвардии вьетнамских руководителей. Ранее он уже был в течение непродолжительного времени Генеральным секретарем ВПТ. Маленький, щупленький, но очень активный, он отличался острым умом и реалистическим восприятием действительности. Под его руководством и был подготовлен VI съезд Вьетнамской партии труда, переименованной на съезде в Коммунистическую партию Вьетнама (КПВ).
В процессе подготовки съезда Чыонг Тинь дважды был в Москве и встречался с Горбачевым. Разговор был совсем другой, чем с Ле Зуаном. Новый вьетнамский руководитель дал реалистический и острокритический анализ положения в своей стране, говорил о необходимости удовлетворения самых насущных нужд многострадального народа, о недопустимости дальнейших гибельных попыток испытывать его терпение. Он считал необходимой коренную перемену всей линии политики партии и государства, высказывал в то же время полное одобрение решений XXVII съезда КПСС и внешней политики Советского Союза, в том числе на восточном направлении.
Чыонг Тинь дал ясно понять, что не собирается оставаться лидером партии, полагая, что руководство партией и страной следует передать в более молодые, энергичные руки. И такая работа по выдвижению нового лидера была заблаговременно проведена еще до съезда в Политбюро, ЦК партии с привлечением широкого партийного актива. Конечно, окончательное решение до съезда не было принято, но мнение по этому вопросу сформировалось, и оно не оставалось тайной. Речь шла о Нгуен Ван Лине, энергичном, более молодом, по вьетнамским меркам, руководителе, который в течение ряда лет возглавлял национально-освободительную борьбу вьетнамского народа на юге страны.
Чувствовалось, что в руководстве Вьетнамской партии труда зреют новые подходы к проблемам, хотя полной уверенности в том, что на съезде они восторжествуют, не было.
VI Съезд Вьетнамской партии труда, состоявшийся в декабре 1986 года, превзошел все ожидания смелостью постановки вопросов, самокритичностью, новизной выдвинутых задач. Во вступительном слове Нгуен Ван Линя, политическом докладе, с которым выступил Чыонг Тинь, был обстоятельно проанализирован опыт общественно-политического развития страны в послевоенное время. Была развернута критика допущенного ранее субъективизма и волюнтаризма. Впрочем, все это делалось без какой-либо крикливости и разноса прежнего руководства, которому воздавалось должное за его заслуги в национально-освободительной борьбе.
Вьетнамское руководство выступило против неправильного понимания теории переходного периода, имевших место попыток забегания вперед, перенесения на мирное строительство методов работы партии, сложившихся в годы войны, механического заимствования чужого опыта индустриализации.
Съезд вместе с тем дал самую высокую оценку советской перестройке. Весьма созвучной перестройке оказалась постановка вопроса вьетнамцами о повышении роли человека, выражаемая формулой «народ знает, обсуждает, действует и контролирует». Поражало абсолютное отсутствие в докладах и выступлениях какого-либо славословия.