Распад
Шрифт:
– Думаю, это имеет смысл, – сказал Оскар. Он снял мотоциклетный шлем, провел по волосам карманным гребешком и надел шляпу. Затем аккуратно выбрался из мотоколяски, пытаясь не испачкать ботинки. Берег Сабин на стороне Луизианы представлял собой одно гигантское болото.
– А зачем им это? – спросил Норман.
– Им нужны деньги, – объяснил Фонтено.
– Почему? – удивился Студент. – Ведь они служат в ВВС.
– Они не получают никакого федерального финансирования на оплату громадных счетов по содержанию их военно-воздушной базы. Если же они не платят,
– Значит, продолжается Чрезвычайное положение. Фонтено кивнул.
– Федералы давно мечтают комиссовать эту базу, но власти Луизианы уперлись как ослы. Поэтому конгресс в прошлом месяце просто вычеркнул их из списка находящихся на Чрезвычайном положении. Так что эта база теперь не имеет никаких прав.
– Но это плохо. Это очень плохо. Да ведь это просто ужасно! – воскликнул Норман. – Разве конгресс не мог поставить вопрос на голосование? Я имею в виду, разве это так сложно – закрыть военную базу?
Оскар и Фонтено обменялись понимающими взглядами.
– Норман, ты лучше постой здесь и посторожи наши машины, – добродушно предложил Оскар. – Мистер Фонтено и я должны обменяться парой слов с джентльменами в форме.
Оскар присоединился к бывшему секретному агенту, что хромая шел по обочине вдоль выстроившихся машин. Вскоре они были достаточно далеко, так что Норман не мог их услышать. Приятно было медленно брести на открытом воздухе, где вряд ли имелись подслушивающие устройства. Оскар всегда радовался разговорам, которые велись вне машинного наблюдения.
– Мы можем просто откупиться, вы ведь понимаете, – мягко заметил Фонтено. – Мы же не первый раз имеем дело с дорожными заставами.
– Верно, я предполагаю, что солдаты ни при каких обстоятельствах не будут в нас стрелять?
– О, нет, конечно нет! ВВС не будут нас обстреливать. – Фонтено пожал плечами. – В этой операции задействованы только средства поражения, исключающие убийство. Все это чистая политика.
– При других обстоятельствах, я бы просто откупился, – сказал Оскар. – Если бы мы проиграли кампанию, например. Но мы не проиграли. Мы выиграли. Наш сенатор теперь у власти. Так что теперь для нас это дело принципа.
Фонтено снял шляпу, помассировал лоб, постоянно натираемый тульей, и вновь вернул шляпу на место.
– Есть и другой вариант. У меня заготовлен альтернативный маршрут. Мы можем вернуться немного назад, двинуться в северном направлении по сто девятой автостраде и все же успеть добраться до Буны где-то около полуночи. Это безопасно и никаких дополнительных хлопот.
– Хорошая мысль, – ответил Оскар, – однако давайте все же заглянем к ним. Я нюхом чую здесь скандал. Сенатор обожает скандалы.
Через стекла наглухо запертых машин люди глазели на двоих прохожих. Фонтено легко мог сойти за местного, однако Оскар вызывал неприязнь смешанную с любопытством – мало кто в южной Луизиане одевался как политические функционеры Кольцевой.
– Верно, от этого дела воняет за версту, – согласился Фонтено.
– Ведь местный губернатор – человек с характером, не так ли? Ситуация вроде этой… Для здешних
– Зеленый Хью – сумасшедший. Но он нормальный сумасшедший, учитывая, что сейчас творится вокруг. Чрезвычайное положение, бюджетный кризис – все это в здешних местах не играет особой роли. Народ на самом деле просто об этом не думает.
Они остановились поблизости от площадки, залитой светом прожекторов геликоптера. Перед лейтенантом ВВС стояла машина с парой туристов из Техаса. Лейтенантом была молодая женщина в синей, подбитой мехом летной форме, в бронежилете и искусно сделанном летном шлеме. Подсоединенный к шлему экран, болтавшийся на ремне и опутанный паутиной проводов, деловито мигал и попискивал.
Техасец, настороженно поглядывая на нее, спросил:
– И что все это значит?
– ВВС предлагают вам купить выпечку, сэр. Луизианская выпечка. У нас есть кукурузные хлебцы, круассаны, муффулета, оладьи… Можем предложить также кофе из цикория. Тэд, у нас остался еще кофе из цикория?
– Только что получили свеженький! – громко отозвался Тэд, расстегивая молнию сумки-рикцж. Он был вооружен до зубов.
– Что ты об этом думаешь? – обратился водитель к своей жене.
– Оладьи здесь всегда густо посыпаются сахарной пудрой, – еле слышно пролепетала женщина.
– Хорошо, и сколько стоят, м-м, четыре круассана и два кофе? Со сливками.
Лейтенант оттарабанила заученную фразу о «добровольном пожертвовании». Водитель достал кошелек и молча протянул кредитную карту. Лейтенант быстро сунула карту в прорезь сотового считывающего аппарата и облегчила счет техасской пары на изрядную сумму. Затем передала в окно еду.
– Будьте осторожны, – напутствовала их она и, отпуская, махнула рукой.
Машина медленно тронулась с места, но, как только миновала линию заграждений, рванулась вперед с бешеной скоростью. Лейтенант, проконсультировавшись с кем-то через переговорное устройство, пропустила следующие три авто с луизианскими номерами. Затем занялась очередными туристами.
Фонтено и Оскар, обогнув площадку, залитую прожекторным светом, направились к командному пункту, устроенному в туристическом приюте. Здание окружала изгородь из переплетенной колючей проволоки; в высоту она доходила до уровня груди и блестела острыми, как бритва, шипами. Окна были затемнены листами фольги. Спутниковые антенны, напоминающие гигантские купальни для чудовищных птиц, высились на крыше. Вооруженный охранник стоял у дверей.
Охранник их остановил. Надетая на нем форма военной полиции была подозрительным образом измята – судя по всему ее вытащили из рюкзака с туристическим снаряжением. Юноша внимательно рассмотрел гостей: перед ним стоял элегантный политик в сопровождении личного телохранителя. Ничего необычного. Молодой солдат просканировал их на наличие оружия – его детектор не обнаружил пластмассового ружья, – и обратился к Оскару: «Ваш ID, сэр?»
Оскар передал ему сверкающий чип с досье. На чипе была вытеснена эмблема федерального Сената.