Распахни врата полуночи
Шрифт:
— Спасибо, — искренне ответила я, хотя сердце и сжалось от боли. Дура я, дура…
— Не стоит, — махнула рукой Ракель и повернулась, чтобы уйти.
— Да, это тебе, — спохватилась она и протянула мне что-то. — Безумный старик передал. Сказал, чтобы я отдала это «Ане Марии». Я правильно поняла, что это предназначается тебе?
«Не совсем», — подумала я, принимая от Ракель маленькую фигурку кошки — копию той, что обнаружила в своей московской квартире. Но какая разница? Старик всю жизнь мечтает отдать подарок своей погибшей любимой.
— Пока! Счастливого пути, — махнула мне на
XI
Утром я попрощалась с соседями, выпила с ними кофе с приготовленными специально для меня Кармен сладостями. Мне не хотелось расставаться со стариками, но все мои дела тут уже закончились. Ничто меня не удерживало.
Я была спокойна, и даже грусть не касалась сегодня моего сердца. Я думала о том, что скоро увижу своих родных, потискаю Дусю, по которой очень соскучилась и, главное, наконец-то познакомлюсь со своим дедом по отцовской линии — как и обещал мне Петр.
Но, однако, одно происшествие нарушило гармонию в моей душе. Когда до приезда такси оставалось полчаса, ко мне пришел Рауль.
— Уезжаешь? — с каким-то отчаянием спросил он, разглядывая мой чемодан. — Вчера ты ничего не сказала об этом.
— А должна была? — иронично осведомилась я. — Впрочем, билет я купила уже после нашей встречи. Меня здесь уже ничто не держит.
Мне подумалось, что в ответ он должен спросить что-то самодовольное вроде «даже я?», но он промолчал. Закусил губу и отвел глаза, упорно стараясь не встречаться со мной взглядом. Пауза затянулась и стала слишком неловкой: я не предлагала Раулю угощения, не стремилась завязать разговор, была холодной и отстраненной.
— Анна, я к вчерашнему разговору…
— Не надо, Рауль. Не надо. Не хочу с тобой спорить. Да, мы провели вместе два замечательных дня, давай и оставим их в памяти незамаранными.
— И все же, Анна. Выслушай меня! Не хочу, чтобы ты уехала, так и считая, что…
— Рауль, ты не знаешь, но вчера кое-что произошло. Подробности тебе расскажет Ракель или твой приятель из группы, не знаю его имени, как и не знаю, зачем им понадобилось заманивать меня в ловушку. Но, как я уже сказала, обратись к Ракель. Так получилось, что вчера я простила ей очень нехороший поступок, а потом как бы спасла ей жизнь — как бы пафосно это ни звучало. Так вот, Ракель по доброте душевной призналась, что тебя очень заинтересовало наследство, которое я могу получить. Вроде бы деньги нужны тебе для раскрутки группы. Что ради денег ты даже женился бы на страшной, но богатой дуре. Нехорошо, Рауль, нехорошо…
— Это тебе Ракель сказала?! — закричал он. — Она?! Господи…
Он запрокинул голову и зашипел, будто от боли.
— Я знал, что она ведьма, но не до такой же степени, черт возьми! Такая ложь! У нее есть все поводы оговаривать меня — из мести за то, что я порвал с ней. Действительно, как-то среди нас — музыкантов — зашел разговор о том, что для записи диска нам нужны деньги. Это было давно, когда мы еще только-только начинали. Но ни слова о том, что я бы женился корысти ради! Даже в шутку такое не говорилось!
— И все же деньги вам нужны — для записи диска.
— О господи… Да нет же! — воскликнул он, теряя терпение. — Диск
— Чертова фабрика. Сдалась она мне! — закричала я.
Пережитый накануне ужас вновь накатил удушливой волной. Не нужно мне такое проклятое «наследство».
— Анна, послушай… — тихо сказал Рауль, беря мое лицо в ладони и сверху вниз заглядывая мне в глаза. — Ракель тебя обманула. Придумала все, чтобы окончательно рассорить нас. Ты ее не знаешь. Я не встречал девушки лживей и коварней ее…
— То же самое она сказала и о тебе. Я тебя совершенно не знаю, Рауль. А верить Ракель у меня есть основания: не думаю, что она стала бы лгать человеку, который только что вытащил ее из довольно серьезной передряги!
— Что у вас там произошло? — нахмурился он, опуская руки.
Я машинально тронула горевшую от прикосновения пальцев Рауля кожу щек.
— Неважно, что произошло. Главное то, что я верю Ракель.
— Хорошо! — хлопнул Рауль ладонями по бедрам. — Я приведу ее к тебе, и пусть она повторит все, глядя тебе и мне в глаза! Я докажу тебе, что не обманываю. Мне плевать на то, сколько там у тебя в кошельке! Проклятая фабрика, ты права! Если честно, от всего сердца желаю, чтобы не ты стала ее наследницей! Я помогал тебе не из корысти. Жди, я приведу Ракель, и пусть эта милая девушка еще раз при нас повторит свою ложь!
— Рауль, у меня нет времени ждать, через полчаса такси.
— Я приду через четверть часа!
Он решительным шагом направился к двери и вышел на улицу.
Его слова, а вернее, та ярость, которая плескалась в его потемневших до бутылочного цвета глазах, заронила зерна сомнений. Я и вправду не знала, кому теперь верить. И, стараясь убедить себя в том, что мне совсем неинтересно, придет ли сейчас Рауль, приведет ли Ракель, тем не менее поглядывала на часы. А когда прошло четверть часа, и он не вернулся, я и вовсе села напротив часов и безотрывочно стала следить за стрелкой. Мое сердце стучало в такт часам: тик-так, тик-так, придет-не придет, придет-не придет.
Не пришел. Ни через пятнадцать минут, ни через полчаса, ни тогда, когда такси уже выезжало со двора. Я утешала себя надеждой, что Рауль приедет в аэропорт. Без Ракель. Один. Но приедет. Для меня было очень важно то, чтобы он приехал. Никаких других доказательств и не требовалось — только его появление.
Я специально медлила с регистрацией — подошла к окну одной из самых последних пассажиров. И, прежде чем отправиться за ленту, отделяющую зал ожидания от зала контроля, долго оглядывалась, высматривая среди толпы уезжающих и провожающих Рауля. Я не двигалась с места, надеясь, что хотя бы в последнюю минуту он прибежит, выкрикнет мое имя. Но… так бывает только в сериалах. Я дотянула до самой последней минуты и с большим сожалением зашла за ленту, отсекающую, нет, не меня — от зала ожидания, а мои надежды на счастье.