Расплата кровью
Шрифт:
– А из-за чего именно?
– Я понял так, что граф нападал на Джеффри за то, что тот никак не женится. Полагаю, он хотел, чтобы Джеффри осознал свой долг, подумал о продолжении их рода. Во всяком случае, именно его нежелание расстаться с холостяцкой жизнью было главной причиной раздоров. – Винни просмотрел записи, прежде чем тактично продолжил, словно вдруг понял, как важно, обсуждая семью Ринтулов, проявить беспристрастность. – У меня создалось впечатление, что старик привык, чтобы все ему потакали. Поэтому когда Джеффри решил вернуться в Лондон, его отец вспылил, и началась очередная ссора.
– Есть ли ссылки на то, почему Джеффри вдруг решил
Последовала странная, необъяснимая заминка, словно Винни пытался прочесть в словах Сент-Джеймса какое-то особое значение. Он прочистил горло.
– На этот счет никаких сведений. Никто не ступил с заявлением о тайных отношениях с ним. А ведь бульварные газеты держат ухо востро. Если бы у Джеффри Ринтула был какой-то тайный романчик, его дружок или подружка, вероятно, продали бы эту историю за хорошие деньги, поскольку он умер. Видит бог, в начале шестидесятых такие вещи так и происходили, когда девушки по вызову обслуживали половину главных министров правительства. Вспомните откровения Кристин Килер о Джоне Профьюмо. Из-за этого зашатались тори. Поэтому, мне думается, если кто-то, состоявший в связи с Джеффри Ринтулом, нуждался в деньгах, он или она спокойненько пошли бы по стопам Килер.
– В том, что вы говорите, действительно что-то есть, – задумчиво заметил Сент-Джеймс. – Может быть, даже больше, чем вы представляете. Джон Профьюмо был военным министром из числа министров, не входящих в состав кабинета. Джеффри Ринтул работал в министерстве обороны. Смерть Ринтула и разбирательство были в январе, именно тогда в газетах на все лады смаковали интрижку Джона Профьюмо с Килер. Есть ли какая-то связь между этими людьми и Джеффри Ринтулом, которой мы не видим?
Винни, похоже, немного оттаял, услышав местоимение «мы».
– Я хотел так думать. Но если с Ринтулом была связана девушка по вызову, почему она держала язык, когда бульварные газетки были готовы заплатить целое состояние за скабрезную историю о ком-то из правительства?
– Возможно, это была совсем не девушка по вызову. Возможно, у Ринтула была связь с кем-то, кто в деньгах не нуждался и кому не было никакой выгоды от разоблачения.
– Замужняя женщина?
Таким образом, они снова вернулись к изначальной истории лорда Стинхерста о его брате и жене. Сент-Джеймс не стал развивать эту тему.
– А показания остальных?
– Все они подтвердили рассказ старого графа о ссоре, о том, что Джеффри впал в ярость, и о катастрофе на повороте. Однако было там нечто весьма странное. Тело сильно обгорело, поэтому для официального опознания пришлось запрашивать из Лондона рентгеновские снимки и карточку дантиста. Их лично привез врач Джеффри, сэр Эндрю Хиггинс. Он проводил осмотр наряду с патологоанатомом из Стрэтклайда.
– Необычно, но в принципе вполне вероятно.
– В том-то и дело. – Винни покачал головой. – Сэр Эндрю был давним школьным другом отца Джеффри. Они вместе учились в Хэрроу и Кембридже. Состояли в одном лондонском клубе. Он умер в семидесятом.
Сент-Джеймс мысленно взял это на заметку: сэр Эндрю мог скрыть то, что необходимо было скрыть.
И обнародовать только то, что нельзя было утаить. Тем не менее, учитывая все разрозненные факты, Сент-Джеймса поразило время – январь 1963 года, – очень неподходящее. Он и сам не знал почему. И взял фотографии.
На первой – группа людей в черном, собиравшихся у
– А кто эти люди? Вы знаете?
Винни стал показывать:
– Сразу за графом Стинхерстом сэр Эндрю Хиггинс. Рядом с ним семейный адвокат. Остальных, я полагаю, вы знаете.
– За исключением этого человека, – сказал Сент-Джеймс. – Кто он? – Означенный мужчина шел с правой стороны от графа Стинхерста, немного отстав, он повернул голову, беседуя со Стюартом Ринтулом, который был хмур и теребил пальцами подбородок.
– Понятия не имею, – сказал Винни. – Тот парень, у которого я все это взял, наверное, знает, но я не подумал его спросить. Может, мне взять эти фотографии и порасспрашивать его?
Джеймс подумал над этим.
– Может, и взять, – медленно произнес он, а затем повернулся к темной комнате. – Дебора, взгляни сюда пожалуйста. – Та подошла к столу и через плечо мужа посмотрела на фотографии. – Ну что, ты можешь сделать несколько увеличенных снимков вот с этой, последней? Отдельные фото каждого человека, точнее – каждого лица?
Она кивнула:
– Они, конечно, будут довольно зернистыми и не лучшего качества, но узнаваемыми. Сделать прямо сейчас?
– Да, пожалуйста. – Сент-Джеймс посмотрел на Винни. – Поглядим, что об этом скажет нынешний лорд Стинхерст.
Расследование по делу о самоубийстве Ханны Дэрроу проводила полиция Милденхолла. Реймонд Плейтер, полицейский, ведший следствие, теперь был главным констеблем города. Это был человек, который, однажды примерив на себя власть, чувствовал себя в этом одеянии все более и более комфортно. Поэтому Плейтера ничуть не обескуражило, когда на пороге его кабинета возникли служащие Скотленд-Ярда, чтобы поговорить о деле, закрытом пятнадцать лет назад.
– Я прекрасно его помню, – сказал Плейтер, с гордым видом проводив Линли и Хейверс в свой отлично оборудованный кабинет. Хозяйским жестом он прикрыл бежевые жалюзи, затем снял телефонную трубку и набрал три цифры. – Говорит Плейтер. Пожалуйста, принесите мне дело Дэрроу, Ханны Д-э-р-р-о-у. Это было в семьдесят третьем… Дело закрыто… Правильно. – Он развернул свое вертящееся кресло к столику позади письменного стола и бросил через плечо: – Кофе?
Получив утвердительный ответ, Плейтер включил внушительную кофеварку и вскоре с радушным видом передал гостям дымящиеся кружки, а также молоко и сахар. Сам он пил с аппетитом, сохраняя при этом небрежное изящество, довольно неожиданное для человека столь энергичного и с виду грозного. Волевой подбородок и прозрачные нордические глаза делали его очень похожим на викингов, от воинственного племени которых он, без сомнения, вел свою родословную.
– Вы не первые, кого вдруг заинтересовала эта Дэрроу, – сказал он, откидываясь в кресле.