Расплата за гордость
Шрифт:
– Я полагаю, Эндрю найдет другого покупателя.
Фиона смотрела на него, скрестив руки на груди.
Он видел, что она готовится отразить очередную атаку, и сдержал импульс сделать именно то, что она ожидала. Фиона будет принадлежать ему, но, чтобы получить ее, ему придется заставить ее поверить ему. Она права. Он ведет себя как вспыльчивый подросток. И это после многих лет, в течение которых ему всегда удавалось держать себя в руках и бесстрастно контролировать любую ситуацию.
Адриано глотком допил чай и поставил чашку на стол.
– Теперь мы
Было невозможно не ощущать его тело рядом, пока они поднимались по лестнице, ведущей на второй этаж. Адриано шел с Фионой бок о бок, чуть не касаясь ее бедер своей мускулистой рукой. Если бы он был просто красивым мужчиной, Фиона смогла бы справиться с его хищным очарованием. Но она помнила свои прикосновения к каждому сантиметру этого мощного тела, и память об этом вела внутри нее молчаливую и жестокую войну с тем, что происходило в реальности. Адриано вернулся в ее жизнь как враждебный и агрессивный незнакомец, и Фиона не могла позволить ностальгии о прошедшем разрушить ее понимание будущего.
Хотя земля вокруг дома была довольно обширной, сам дом был относительно маленьким. В нем было пять спален с каминами, две ванные и несколько маленьких комнат на первом этаже, самая большая из которых считалась официальной гостиной, которую уже в течение многих лет не использовали.
Фиона начала с комнат для гостей и хранила нервное молчание, пока Адриано медленно осматривал каждую из них. Затем он перешел в спальню, в которой спал ее отец, когда приезжал на ферму.
– Должно быть, этот дом стал казаться очень большим после смерти отца, – сказал Адриано, глядя на занавески с цветочным рисунком и подходящее по цвету покрывало на кровати и на туалетный столик, который, казалось, ждал кого-нибудь, кто бы сел напротив него и посмотрел на свое отражение. – Твоему отцу не приходило в голову продать это место и жить на полученные деньги? Вместо того чтобы оставаться здесь и только ухудшить дело?
– Я предлагала ему это. – Фиона осталась у двери, все ее тело было сведено напряжением. – Но он сказал, что ферма – единственное, что осталось ему от мамы.
– И как ты себя чувствуешь, живя здесь сейчас? – полюбопытствовал Адриано, пока они шли по направлению к ее спальне.
– У меня нет другого дома.
Фиона смотрела, как Адриано толкнул дверь ее комнаты и вошел внутрь. Она восприняла это как вторжение в ее святая святых. Но неожиданно почувствовала предательскую горячую волну, когда он принялся оглядывать все вокруг и посмотрел на ее кровать.
– Я… никто на самом деле не заинтересован в покупке дома вместе с конюшней… – Фиона понимала, что болтает чушь, лишь бы изгнать из головы образ Адриано, лежащего обнаженным на этой кровати вместе с ней. – Эндрю говорит, что здание находится слишком далеко, чтобы привлечь семьи, которые любят жить в окружении других домов.
Ее глаза скользнули мимо него, избегая его взгляда, и она нервно облизала губы.
– Так почему же не поделить оставшуюся землю на куски и не продать ее строительной компании? Я уверен, кто-нибудь был бы
Адриано был теперь на расстоянии вытянутой руки и мог чувствовать напряжение, которое буквально струилось от Фионы.
Было ли это сексуальное напряжение? – спросил себя он.
– Здесь… здесь проходит полоса зеленых насаждений, и, кроме того, в папином завещании было указано, что место может быть продано только целиком как конная ферма.
Адриано подошел к Фионе почти вплотную и прислонился к косяку двери, пристально глядя на девушку.
– Как мудро с его стороны заставить свою единственную дочь взвалить на себя тяжесть поисков одного на миллион покупателя. Ты кажешься немного раздраженной. Я тебя нервирую?
Адриано доставило бы удовольствие узнать, что он был причиной ее неровного дыхания. Но, может быть, ей не терпелось избавиться от его присутствия совсем по другим причинам. Попав в ловушку человека, которому она когда-то отказала, Фиона могла испытывать страдания от одного его вида, чувствуя себя его рабой. Его губы сжались в очень тонкую линию.
– Конечно, нет, – выдохнула Фиона, медленно пятясь в коридор. – Но… но становится уже поздно. Может быть, мы быстро посмотрим конюшни… перед тем, как начнет смеркаться.
Адриано оттолкнулся от косяка. Неважно, что она чувствовала по отношению к нему сейчас, он был уверен, что время сыграет свою волшебную роль; время и его настойчивое желание. А потом будет неизбежное прощание. Он позволит ей сейчас выскользнуть из ловушки, но лишь на время, чтобы ослабить ее бдительность.
– Нет смысла показывать мне землю. Только конюшни и… другие постройки.
Адриано видел, как Фиона споткнулась, услышав эти слова, и с непередаваемым удовлетворением понял, что она подумала о том же, что и он. Офис. Место их любовных встреч семь лет назад.
Снаружи было еще светло, но уже начало понемногу смеркаться.
– У меня осталось всего три лошади. – Фиона говорила это, шагая впереди него по направлению к пустым стойлам. – Две из них так стары, что, возможно, не переживут этой зимы, и на них не стоило бы тратить деньги, но…
– Но ты просто не можешь иначе.
Фиона повернулась к нему, сверкая глазами от гнева.
– Это правда, Адриано! Я не могу смириться с мыслью, что их придется усыпить! Я знаю, что в этом нет никакого финансового смысла, и, я полагаю, для такого мужчины, как ты, все, что не имеет финансового смысла, не имеет смысла совсем. Но я боюсь, во мне еще осталось какое-то сострадание!
– А у меня нет?
Он смотрел на нее и сражался с желанием поцеловать ее в дрожащие розовые губы. Боже, после всего того, что было, он по-прежнему привязан к ней! Это сбивало его с толку, а растерянность была не из тех чувств, с которыми он был хорошо знаком.
– А у тебя нет! – согласилась она с горячностью. – Ты никогда таким раньше не был, Адриано. Что с тобой случилось?
Она хотела бросить ему этот вопрос с презрением, но с удивлением услышала в своем голосе заинтересованность.