Расплата за ложь
Шрифт:
Я хлопаю ладонью по двери и задвигаю ее обратно, прежде чем она успевает закрыть ее.
– Мы еще не закончили.
– Я рычу, надвигаясь на нее, пока она отступает в гостиную, и пинком закрываю за собой дверь.
– Ты хочешь поговорить о моих действиях? Отлично.
– Я ворчу, подходя к ней вплотную.
– Разве я не доказывал тебе это снова и снова? Разве я не был всегда рядом с тобой, разве я не появлялся всегда, даже когда ты утверждала, что я тебе не нужен?
– Я требую, моя потребность убедить ее сейчас почти безумна: - Я умоляю тебя не позволять одной ошибке
– Все это было не по-настоящему!
– кричит она, в ее глазах блестят слезы.
– Твои проявления собственничества, чтобы убедиться, что я никогда не смотрела ни на кого, кроме тебя. Как ты привел меня в дом Девлина и удобно объявил, что трахнул меня, чтобы закрепить свою победу. Все было частью игры, в которую ты играл.
– Она плачет, а затем ее взгляд становится жестким и смертоносным.
– Скажи, а трах со мной без презерватива тоже был частью пари? Должна ли я сдать анализы?
Я провожу рукой по волосам, глядя на нее, пытаясь сдержать гнев и страх, проносящиеся по моему телу.
– Я ни с кем не трахался - я даже не думал ни о ком другом - с тех пор, как встретил тебя, Сильвер.
– Я говорю ей, и мой голос переполнен эмоциями: - Ты неправильно истолковываешь все, что было между нами. Я сказал людям, что мы трахаемся, потому что ты думала, что я держу это в секрете, а не потому, что я пытался выиграть пари.
– Рычу я: - В одном ты права. Я собственник и не хочу, чтобы ты смотрела на других мужчин, но это только потому, что мне невыносима мысль о том, что ты можешь быть с кем-то еще.
– Ну, тебе следует привыкнуть к этой мысли.
На этот раз я проглотил наживку.
Меньше чем за секунду я оказываюсь перед ней и хватаю ее за горло.
– Ты продолжаешь называть меня лжецом, но я хочу, чтобы ты услышала правду в этих словах, - шиплю я, почти прижимаясь к ее губам.
– Ты приговариваешь любого мужчину, который прикоснется к тебе, к смертной казни.
– Я больше не твоя, Макли.
– Она отвечает, ее глаза все еще блестят от слез, которые она едва сдерживает.
– Да, ты моя. Ты не можешь дискредитировать все, что было между нами, из-за одной ошибки. Как мне заставить тебя понять, что пари ничего не значило?
– Для меня значило, - жалобно плачет она, и на этот раз слезы все-таки проливаются. Они льются потоками из ее глаз, и конца им не видно, а душераздирающие и горькие рыдания сотрясают ее тело.
Намеренно или нет, она показывает масштаб разрушений, которые я на нее обрушил, и глубину своей боли, оставляя меня без слов.
Я отпускаю ее горло и наблюдаю, как склоняется ее голова, как физическая нагрузка и эмоциональный стресс берут свое, и она подается вперед.
Ее руки сжимают мою рубашку, и она упирается лбом в мою грудь, давая выход своему горю. Я обхватываю ее одной рукой за талию, другой - за затылок в утешительном жесте и долгие мгновения просто обнимаю ее.
Она должна чувствовать, как больно бьется мое сердце о грудную клетку.
Горло сжимается, мне трудно
Ее боль - это моя боль, и мое сердце разрывается на две части, пока я без слов обнимаю ее, желая, чтобы все это прошло.
Хотелось бы повернуть время вспять и вместо этого ударить Девлина по лицу.
Она отстраняется и делает шаг назад, и я неохотно отпускаю ее. Ее лицо красное и мокрое, когда она отворачивается от меня. Она вытирает обе щеки ладонями, пытаясь взять себя в руки.
– Тайер…
– Это значило для меня, потому что я люблю тебя.
– Она не останавливается, чтобы дождаться моей реакции: - Я влюбилась в тебя и доверилась тебе, хотя должна была знать лучше. Это было глупо с моей стороны, - говорит она с беззлобным смешком.
– Но я ничего не могла с собой поделать. Я пыталась сопротивляться, но ты появился в моей жизни и стал мужчиной моей мечты. Страстный, поддерживающий, умный, красивый, добрый, помешанный на футболе, как и я, - ты был всем, чего я только могла пожелать. Поэтому я позволила себе ослепнуть от твоего обаяния, остроумия и улыбки и пропустила мимо ушей всю ту ложь, которую ты мне говорил. Я доверилась тебе и позволила тебе повести меня прямо с обрыва, которого я даже не заметила.
Теперь я расплачиваюсь за свою наивность. Я собираю осколки своего сердца там, где ты их выбросил, и пытаюсь найти способ собрать их воедино, чтобы жить дальше и надеяться забыть тебя, - продолжает она, ее голос густ от эмоций, так как она с трудом пытается вымолвить слова сквозь очередную волну слез. Но в ее глазах светится решимость.
– И я это сделаю. Я полюбила тебя и разлюблю, но не тогда, когда ты будешь появляться у меня посреди ночи. Не в том случае, если ты не дашь мне забыть тебя. Поэтому, пожалуйста, просто… отпусти меня.
Можно ли задохнуться изнутри?
Быть настолько подавленным глубиной и широтой своих эмоций, что они становятся физически ощутимыми в животе, оттесняя все жизненно важные органы и удушая их ребрами, пока не появится ощущение, что ты сейчас умрешь?
Именно это я сейчас и чувствую.
Ее признание заставляет мое сердце биться с новой силой, а затем резко падать вниз, когда она говорит о своей решимости заставить себя разлюбить меня.
Я отчаянно пытаюсь дать ей понять, что все это не односторонне. Что я чувствую то же, что и она.
– Ты не единственная, кто это чувствует. Я…
– Нет!
– Она вскрикивает, встревоженная, и протягивает руку между нами, чтобы остановить меня.
– Ты не имеешь права говорить мне это сейчас. Если ты собирался сказать то, что, как мне кажется, ты собирался сказать, ты никогда не сможешь сказать мне эти слова.
Я съедаю пространство между нами в два шага, пока не возвышаюсь над ней.
– Это не тебе решать. Если я хочу сказать тебе о своих чувствах, я скажу, а ты выслушаешь.