Расплата за спасение
Шрифт:
Не знаю сколько я так простояла… Но только после того как слезы вместе с остатками сил иссякли, оставляя внутреннюю пустоту и злость на себя, мужа и Назара, я тихонько поднялась. Чувствуя жжение и боль на ягодицах, которым сильно досталось, мне все равно пришлось натянуть штаны и держась за стену пробраться в свою комнату.
Я переживу, вытерплю, преодолею и все ради него – моего птенчика. Опустившись на бочок и обняв малыша я почувствовала невероятное облегчение – вот центр моей силы и мое успокоение...
Проснувшись с восходом солнца, я поцеловала спящего сына в нос и пошла в душ. Если бы не ночное происшествия,
Я прошла в ванную, в надежде, что после того как умоюсь мне станет легче, но увы… Голова гудела, руки немного потряхивало, а лицо от пролитых слез опухло. Я решила пойти на крайние меры…
Ноги коснулись холодного пола, и стоило повернуть кран, как обжигающие ледяной водой струйки обдали мою кожу. Дыхание сразу перехватило. Я перестала дышать. Жжение прокатилось по позвоночнику до мозга, сковывая его в тиски, но никак не помогая с напряжением. Простояв так немного времени, я все же переключила на теплую.
Мне надо вернуться к обычному режиму тренировок. Вот что мне поможет.
Голова готова была расколоться от боли, поэтому прежде чем приступить к занятиям, которые смогут уравновесить мое душевное состояние, я спустилась вниз и взяла из аптечки обезболивающее. Чтобы не сидеть целый час без дела и не ждать результат приема лекарства, я помыла руки и пошла в коровник.
Корова, увидев меня, замыкала в нетерпении и стала хлестать себя хвостом по бокам.
– Здравствуй, дорогая, – поздоровалась я с ней, входя в хлев. – Заждалась? Ничего, потерпи немного, сейчас я избавлю тебя от бремени, вымя, наверное, уже ломит? – я обмыла соски и сцедила первое молоко в кружку, как показывал Назар. – Вот так вот, рожаешь, а потом маешься в глуши. Сейчас моя хорошая…
Надоив молока, я оставила корову и пошла в дом. Теперь предстояло перелить его в банку…
Приготовив завтрак, я наконец ощутила облегчение. Головная боль прошла, оставив после себя только небольшое головокружение, но это не стало барьером для тренировки. Я вышла на улицу и найдя для себя вытоптанное местечко, прикрыла глаза. Находясь в поиске баланса, я стала медленно и плавно повторять приемы по атаке и защите от противника. Чем больше действий я вспоминала, тем быстрее становились мои движения, а удары резче и сильнее.
Солнце начинало припекать и в таком виде мне было невыносимо жарко заниматься. Забежав на кухню, я сняла с себя спортивные штаны и достав из ящика ножницы, быстро укоротила брюки, превратив их в шорты. Майка также с легкостью превратилась в топ. Вернувшись на улицу, я продолжила тренировку используя кухонный нож и керамбит.
Взгляд Назара, я ощутила сразу, как только он вышел из дома. Я не стала обращать на него внимание, мне вообще не хотелось с ним говорить. Он все испортил, и я была очень обижена. Поэтому применяя все маневры, которые знаю, я ловко двигала руками, орудуя ножами. Моим желанием было повторить вчерашнюю выходку, но только теперь попасть с дальнего расстояния Назару между ног, но я сдержалась.
Он постоял немного и ничего не сказав пошел в коровник. Зараза. Проверить решил, подоила ли я корову. Вот я тебе нос и утерла. Дальше он двинулся к курам, но и у них был насыпан корм, кроликов я тоже не обделила.
Обойдя
Иди, не хочу тебя сейчас видеть...
Сделав очередной резкий выпад, меня пошатнуло. Слабость навалилась со всех сторон и по телу побежали капельки пота. Наверно действие таблетки закончилось. Присев на корточки, я постаралась справиться с головокружением, но вместо облегчения почувствовала накатывающую тошноту. Мне стало очень плохо. В глазах потемнело и перед тем как упасть, я крикнула:
– Назар...
Глава 18
Филипп
– Мои соболезнования, командир, – Никифоров подошел и пожав крепко руку, похлопал по плечу. – Брат, мы сочувствуем твоей утрате. Крепись.
– Постараюсь, – ответил я и обреченно кивнул.
Тяжелый ритуал требовал от суровых, скупых на эмоции товарищей сказать что-то ободряющее, поддержать в трудную минуту своего друга потерявшего семью…
Артем, склонив голову, приблизился к выросшей горке бордовых роз, положил очередное четное количество цветов к остальным, прямо под фотографией моих любимых, и направился к столу, чтобы ни с кем не чокаясь выпить пару рюмок горькой. Я же остался стоять дальше и принимать соболезнования…
Находиться в зале ресторана в гнетущей атмосфере мрачности и горя очень тяжело, а быть эпицентром жалости еще труднее. Сегодня здесь собрались родственники, близкие друзья, братва, чтобы оплакать, помянуть мать и ребенка, которые так прискорбно и жестоко попрощались с жизнью до срока. Чужая ненависть безжалостно превратила их в пепел. Они стали жертвами разборок, длившихся столько лет и о которых мы уже считали можно было забыть, но нет. Русай вернулся, а значит мира не предвидится. Теперь каждый Климовец в опасности.
Ходить по краю самим – это одно, с этим ощущением срастаешься и живешь одним днем, а семьи... Многие, как и я, обзавелись женами и детьми, сами создали себе слабое место. Расслабились.
Страх за близких – вот с чем теперь придется жить каждому из нас, пока остается угроза.
Сука. А мы ведь были практически на сто процентов уверены, что уничтожили его. Просчитались… Выжила мразь.
Хвала небесам, я успел… Смог защитить моих самых близких людей. Спрятал. Сберег. Не дал случиться непоправимому… Они живы. Моя дорогая, любимая супруга и маленький мальчик, которого я люблю как родного целы и здоровы. Это греет мою душу. И пусть мы еще не скоро увидимся, главное, что у них все хорошо. С ними человек, которому я доверяю как себе. Мой лучший друг, брат, один из наших… Тот, кто понимает меня как никто другой ведь свою любимую женщину он не смог сберечь.
Назар был первым из нас кто влюбился, но тогда было трудное время. Дележка территории, разборки, мы жили под прицелом. Его ничего не подозревающая супруга просто вышла в магазин… Я до сих пор с ужасом вспоминаю это. Они очень любили друг друга, такие теплые отношения я никогда не видел. Таисия как и Юля имела стержень, была бойкой, самоуверенной, но когда смотрела на Назара, шла с ним за руку, проводила по волосам нежно улыбаясь, все понимали – он её мир… Назар так и не оправился, он будто сам умер. Выгорел изнутри. Он навсегда изменился… Таисия оставила здесь оболочку, а его душу унесла с собой…