Расплата за жизнь
Шрифт:
— Квартира Карпова опечатана? — поинтересовался Потапов.
— Конечно.
— Скажите, а где искали коллекцию? — спросил Вадим.
— Если не считать дивана, шкафа, шифоньера, столов и тумбочки, больше искать негде. На кухне — газовая плита и обычный стол, две табуретки. В прихожей — пусто. А вот в зале, когда сорвали ковер, увидели в стене нишу. Пустую. Видно, хотел там сейф вмуровать. Но то ли руки не дошли…
Потапов глянул на Вадима, тот отвернулся к окну, курил.
—
— А почему не подсказали? — по–мальчишески обиделся следователь.
— У нас с вами разные ценности! Вы ищете коллекцию. Нас она интересовала как приманка на убийцу…
— Значит, вы знали о ней еще тогда? А почему не поставили в известность? Случайно ли?
— Вы подозреваете нас в краже коллекции? — изумился Потапов.
— Я предполагаю! Почему вы не сообщили о коллекции своему руководству? — смелел следователь.
— Наше было поставлено в известность. Но у нас свое задание имелось. Вы не пошли на контакт! — горячился Вадим.
— Погодите оба. Давайте спокойно поговорим, — предложил Потапов.
— Когда вы впервые заглянули под ковер и увидели нишу? — спросил Вадим.
— Недели две назад.
— После первого обыска вы опечатывали квартиру Карпова?
— Естественно.
— Была ли повреждена опечатка?
— Нет.
— Когда провели первый обыск?
— На второй день, вернее, когда мне поручили это дело.
— Вы не приметили, что до вас в квартире побывали с обыском?
— Там был беспорядок. Но сказать, что это был обыск, не решаюсь.
— А зря! Вас опередили!
— Но кто? — удивился следователь.
— Тот, кого хотели мы задержать. Но коли не удалось, предполагать не имеем права. Вы отказались от нашей помощи. А именно в те два дня мы сумели бы установить убийцу, вы — получили бы коллекцию. Теперь мы все столкнемся с бандой киллеров. Она не станет долго ждать и скоро заявит о себе, — сказал Вадим.
— Вы кого–либо конкретного знаете?
— Знать — это быть уверенным. Мы хотели устроить ловушку в квартире Карпова. И вот тогда бы убедились наверняка…
Они говорили долго. Разговор из раздражительного перешел в спокойное русло.
— Я уже много раз бывал в притоне и расспрашивал женщин о тех двоих, сбежавших после убийства. Но однозначно описать их внешность не смогла ни одна. Испугались. Старались не смотреть, — рассказывал следователь.
— А задержанный кем был убит? — поинтересовался Вадим.
— Киселев рванулся к машине, уходившей с территории изолятора. И уже вцепился в борт, подтягивался, чтобы заскочить в кузов. Охранник приметил. Дал очередь. И все на том…
— Почему не по
— Испугался, что сбежит Киселев. Солдат–первогодок. Не хотел вместо Киселева в зону попасть.
— Кто–нибудь Киселевым интересовался? Спрашивали о нем?
— Нет. Ведь он бомж. Безработный, семьи не имел. Скитался по чердакам и подъездам, по дачам. Кто таким станет интересоваться? Я, честно говоря, верил, что он не убивал, случайно оказался втянутым в эту историю, — признался следователь.
— Ошибаетесь. Наши городские бомжи не побегут из изолятора. Они лезут туда! Там баланда каждый день. Имеется крыша над головой. Не замерзнет от холода. Если заболеет — вылечат. Зачем бежать? В изоляторе или в зоне — бомжам рай! Им воля слишком дорогой ценой отливается. А там — без забот. Вот и думайте, был ли бомжем Киселев, если рвался на волю, в никуда? — посеял зерно сомнения Соколов.
— Но в розыск никто не подал. Документов при нем не было.
— Но бомжи не растут на улицах. Они откуда–то берутся. Стоило установить его личность.
— Теперь уж ни к чему, — отмахнулся следователь.
Соколов удрученно качал головой. Говорить со следователем стало неинтересно. Вадим без внимания слушал разговор следователя с Потаповым, решив для себя не ввязываться в это дело, не помогать прокуратуре.
Он понимал, что дело проиграно, и не верил, что прокуратура сумеет выйти на след убийц и найти коллекцию самостоятельно. Помогать не хотел еще и потому, что следователь произвел впечатление слабого, неопытного специалиста, легко поступающегося убеждениями и принципами.
— Работай, ищи, раскрывай, а вот такой хлыщ весь результат на свой счет запишет. Сколько таких случаев было, — думал Вадим. И, подойдя к окну, увидел топчущегося у подъезда Егора.
Фартовая спесь мешала ему войти. Он с нетерпением смотрел на окна кабинета, и увидев Вадима, жестом позвал к себе.
— Зайдем в кабинет! — предложил Соколов.
— Не–ет, не стоит. Давай свернем за угол. Я ненадолго. Ты Потапову вякни, чтоб ночью ко мне возник. Только пусть о том мозги не посеет. Жду его. Ему это, может, наваром повернется.
— Передам, Егор! — пообещал Вадим.
Потапов уже прощался со следователем. Обещал ему звонить. И, если нападет на след коллекции или услышит о ней хоть что–нибудь, тут же сообщить.
Узнав от Вадима о Егоре, Сашка и вовсе оживился. Позвал с собой к фартовому.
— Этот впустую не зовет. Что–то случилось. Но не мне пофартить, для такого не пригласит, видно, паленым для него запахло. Попросит помощи. Взамен информацию выцедит. Но она у него всегда ценная! Пошли! Не пожалеешь! — тянул за собой.