Расплата
Шрифт:
Марат глухо рассмеялся, не в силах спорить с очевидным. Маленькие пальчики переместились выше, мягко коснулись шеи и утонули в жестких, мужских волосах.
— Седины стало больше, — трогательно заметила она и в очередной раз поборола приступ зевоты. — Тогда, в Америке, было меньше.
Сердце Марата остановилось, а девушка, не заметив перепада в его настроении, продолжила:
— Мы добавляем тебе хлопот.
— Какая ерунда, — железная выдержка не подводила даже в такие моменты. — Спи, моя любимая. До дома еще есть время.
Осторожно уложив ее на свои колени, он стал гладить мягкие, шелковистые
Девушка вспомнила про Америку. Как давно? Как много? Как страшно!
Воздуха в легких стало не хватать, перед глазами заплясали черные точки. Пытаясь взять себя в руки, он продолжал гладить мягкие волосы, ставшие своеобразным якорем. Спасительной ниточкой, держащей на плаву и не позволяющей с головой окунуться в ледяную бездну.
Вопрос: что делать дальше? — застыл в мозгу словно огромный транспарант, перегородивший всю проезжую часть и не дающий продолжить движение. Но одно Марат понимал четко — он никогда их не отпустит! Аню, детей, свою любовь! Они слишком глубоко проникли в сердце. Стали частью него. Стали его жизнью. Он придумает. Он что-нибудь обязательно придумает. Он всегда находил выходы. И сдаваться не собирался!
Эпилог
Совершенно точно она не хотела признаваться себе, что сбегает. Собирала вещи под хмурым взглядом Марата, который, нет, не останавливал, но смотрел так, что лучше бы силой заставил остаться. А фразы из себя выдавливал, как остатки зубной пасты из тюбика, с трудом и в час по чайной ложке.
— Надолго?
Оправдываться совершенно не хотелось. Но и уйти молча, хлопнув дверью, совсем не ее вариант. Благоразумие, как таковое, присутствовало в зачатке.
— Съезжу на денёк. Может на ночь останусь.
— Я буду ждать.
Мужчина потянулся для поцелуя, но она ловко вывернулась, перебросила сумку через плечо и побежала к двери. Конечно она вовсе не сбегала. Оно и дураку понятно. Только вот таковых здесь не водилось.
— Сумку отдай, — Марат перехватил ее на выходе. — Хватит дурить.
Аня открыла рот, чтобы возразить. Однако возразить было нечего. Поэтому молча протянула ему довольно легкую поклажу. Но пару слов таки вставила, из вредности:
— Я и сама бы донесла.
— Самостоятельная больно! — хмыкнул он, явно не довольный сим фактом.
Скандалить в таком состоянии тоже не хотелось. Вот сейчас она поедет к маме, приведёт свои мысли в порядок, а потом решит — выходить ей за этого мужчину замуж или нет. Потому что одно дело сказать «да» рыцарю в сияющих доспехах, очаровавшему с первого взгляда, а другое — ублюдку, шантажом и силой заставившему стать его. И вот какой на самом деле сейчас Марат — она и хотела разобраться. Прежде чем они поженятся, прежде чем у них появятся дети, прежде чем станет слишком поздно.
Машина быстро довезла их до не большой многоэтажки на окраине одного из районов. В маленьком дворике огромному, не иначе бронированному, джипу явно стало тесно. Водитель, Паша, ловко маневрирую, пытался вклиниться между двумя легковушками, припаркованными так,
— Паша, останови здесь, — попросила она. — Дальше дойду пешком.
И одновременно со словами дернула мощную, металлическую дверь, обозначая свое четкое намерение.
— Куда! — рыкнули рядом, пригвождая мощной лапой к сидению. — В бассейн с водой так прыгать будешь! Машина еще не остановилась. Имей терпение.
Марат явно пребывал не в лучшем расположении духа. Но и ее настроение ничуть не уступало.
— Мамочку свою учить будешь! — огрызнулась девушка, даже и забыв, когда последний раз они вот так ругались.
Не иначе как в прошлой жизни. Той, где циничный бизнесмен делал с ней что хотел, не считаясь ни с ее чувствами, ни с ее желаниями. На глаза сами собой выступили слезы. Девушка заметила, что последнее время стала очень плаксивой. Не иначе ПМС проклюнулся. А, кстати, когда у нее там были последние месячные? Разве уже не пора? Впрочем, думать об этом сейчас желания не было.
— Аня, ты чего? — растерялся мужчина, выпуская ее руку и смешно хлопая глазами.
— Чего, чего — ничего! — да, сегодня она просто гений содержательности. — Здесь, говорю, выйду! Останови машину.
Колеса скрипнули, так и не дождавшись, когда предприниматель разморозится. Девушка бросила Паше благодарный взгляд в зеркало заднего вида, подхватила сумку с заднего сидения и выскочила наружу. Слезы уже текли по щекам нещадными потоками, а показывать их Марату, она не хотела. Не теперь. Сначала нужно во всем разобраться.
Сквозь густую пелену соленой влаги набрала код и толкнула плечом тугую, железную дверь. А потом быстро ее за собой захлопнула. Неужели боялась погони? Ну что за глупости! Тот Марат, которого она знала на протяжении вот уже нескольких месяцев, никогда бы так не поступил. Но ведь был еще и другой! Вернется ли он снова? Или навсегда остался, там, в прошлом? В голове были одни вопросы. Но где же взять на них ответы — она не знала.
Вечером такси привезло Аню к знакомым воротам. Зачем она сюда вернулась? Тем более так быстро. День с мамой прошел замечательно. Они пекли блины, рассматривали Сашкины рисунки из художки, талант которого совершенно случайно прорезался в больницах, где он провел очень много времени, восстанавливая здоровье. Теперь его хвалили учителя и прочили великое будущее. Да и сам парень загорелся так, как никогда раньше. Даже карьера военного отошла на задний план. А в одном из последних разговоров брат вообще признался, что хотел стать военным только ради нее и мамы, а вовсе не для себя. Вот уж верно говорится: нет худа без добра. И что ей теперь за это Марату спасибо говорить? Не дождется!
В общем за весёлыми разговорами день пролетел незаметно. И она уже собиралась оставаться на ночь, как внезапный звонок развеял все планы. Веселый Славик как обычно беззаботно трындел о всяких пустяках, а в конце, словно между делом, заметил, что Генныч сказал, будто Марат напивается в одиночестве. Поэтому он, Славик, хотел то бишь уточнить — все ли в порядке, и не надумала ли его любимая подруга наконец-то расстаться с этим монстром. Раньше Аня искренне удивлялась, почему Славик так называет мужчину. Теперь поняла. И в ответ на ее тишину он неожиданно произнес: