Расплата
Шрифт:
Приказываем постоянно держать в поле зрения Монкевица и всех «эльзасцев», один из которых зафиксирован в Берлине, в профашистском обществе. Предполагаем, последует ряд попыток перевербовать Монкевица.
Центр».
«ДОКТОРУ» ИЗ ПАРИЖА ОТ «0135»
«Вчера вечером Монкевиц, усыпив «Фунтика», оторвался и исчез. Веду поиск. Прошу помощи.
0135».
ИЗ МАРСЕЛЯ «0135» ОТ «ДОКТОРА».
«Выезжаю
Доктор»
4
Более суток Венделовский ничего не знал о таинственно исчезнувшем Монкевице. Виноват был «Фунтик», он упустил полковника. В последние дни, как заметил Николай, Монкевиц вел себя спокойно, не делал даже попытки избежать общества «Фунтика», как бывало прежде. Этим и вызвал у него определенные опасения. Днем, в самое жаркое время, они вместе сидели в тени сада Тюильри, потом решили покататься по Сене: все же прохладнее у воды к вечеру, когда весь город казался раскаленной духовкой. Отправились в Озуар ла Феррьер без определенной цели — просто погулять и освежиться на воздухе. Зная не проходящее никогда стремление Николая Августовича Монкевица вкусно поесть в хорошем ресторане, Абрамов-младший разрешил и себе сегодня немного расслабиться. Они устроились на открытой террасе ресторана, вкусно пообедали, заказали немного вина. В городе уже ощущалась предвечерняя прохлада, когда им подали кофе и счет. Платил «Фунтик».
Сиреневые сумерки сгущались над Парижем. И тут же стало возникать повсюду море огней: светящиеся и бегущие в никуда строчки ярких реклам, пунктирные цепочки фар автомобилей, полыхающее пламя освещенных входов в театры и синематографы, сверкающие огнями витрины магазинов, больших и малых развлекательных заведений.
Монкевиц и Абрамов-младший, оба в прекрасном настроении, фланировали по Елисейским полям, многозначительно посматривая на проходящих мимо хорошеньких женщин.
— Неплохо было бы закончить вечерок, — начал было беспечно подполковник фразой, не требующей продолжения. Но выдержав паузу, пояснил. — У какой-нибудь из этих курочек, этих милашек... Как ты смотришь на такую блистательную перспективу? У меня и телефончик имеется, обязан предупредить о приходе. Так что решай, голубчик. Ни много денег, ни много времени не потребуется! — Он рассмеялся чуть нервно, глядя на спутника выжидательно...
Однако, помятуя четкие инструкции «0135»-го, Абрамов от продолжения чудесного вечера отказался решительно.
Чтобы убить время, решили пойти в синематограф, куда их привлекли огромные фоторекламы. У «Фунтика» возникло стойкое чувство сделанной ошибки, как только они оказались в довольно плотной толпе, устремившейся в зрительный зал. Они вошли, отыскали свои места и сели рядом. Николай Абрамов — с края, возле широкого выхода, где, подсвечивая себе электрическими фонариками, билетерши усаживали на свои места опоздавших...
— Полагаю, нас не ждет тут ничего хорошего, — лениво растягивая слова, сказал Монкевиц. — К счастью, у меня есть немного виски. Предлагаю по глотку — как бальзам на духу. Хлебнем?
— По глотку, не более, — предупредил «Фунтик».
Он выпил и почти тотчас захотел спать. Очень. Ощущения были странными, непривычными: глаза закрывались, голова то и дело падала на грудь. Тело стало слабым и непослушным. Неужели в виски Монкевиц успел подмешать что-то снотворное? Но когда?
— Ты что,
— А ты?
— Я в порядке. Мы чуть-чуть подремлем, а потом к моей цыпочке на часок сбегаем. Что с тобой? Хочешь спать? Так подремли. Фильм, вероятно, не очень интересен.
Так в полудреме, на всякий случай тесно прижав плечо к руке Монкевица, спокойно лежавшей на ручке кресла, «Фунтик» промучился весь фильм.
Вероятно, снотворное все-таки было подмешано в виски, и только усилием воли Абрамову удалось преодолеть дремоту.
Когда выходили из зала, «Фунтик» цепко ухватил Монкевица за локоть. Они медленно продвигались сужающимся коридором к выходу. Сзади и спереди во много рядов двигались короткими шажками нетерпеливые зрители. Всем хотелось покинуть, наконец, душный зал и глотнуть свежего воздуха. Но вот они почувствовали, как ослабевает давление толпы со всех сторон, и их вынесло в небольшой двор-колодец, освещенный несколькими яркими лампочками по пути к большой арке, ведущей либо в новый двор, либо уже на улицу.
«Фунтик», который после духоты зала почувствовал себя значительно лучше, ругал себя за то, что не дал труда осмотреть входы-выходы из зала, что слишком доверился Монкевицу. У того вряд ли будет лучшая возможность сбежать, чем сегодня, в такой благоприятный вечер.
Толпа вынесла, наконец, и их на улицу, залитую огнем и светом бегущих реклам. Невысокий пожилой человек, оказавшийся необычно крепко стоящим на ногах, сильно толкнул Николая Абрамова в плечо. Он едва не упал от неожиданности.
В это же мгновение полковник дернулся влево, точно и его отбросил прохожий, рванул руку и побежал через улицу.
— Стой! — заорал «Фунтик», ощущая под рукой пустоту, осознавая весь ужас положения: не справился с пустяшным заданием, дал уйти полковнику. Венделовский в лучшем случае отошлет его, отстранит от оперативной работы, переведет в другую страну, где не будет прикрывающего его отца, Наташи. Это в лучшем случае. Но ведь могут и просто «убрать»... Он кинулся в погоню.
Монкевиц перебегал через улицу, не оборачиваясь, будто уверенный, что догнать его невозможно.
— Стой! Я стреляю! — закричал что было сил «Фунтик», понимая, что здесь он стрелять не станет. Выстрелы привлекут полицейских, не дай бог, он ранит кого-нибудь из прохожих. Перескочив широкий зеленый бордюр, Николай Абрамов, задержанный сплошным потоком авто, перевел дух и посмотрел на противоположный тротуар. Он увидел, что и Монкевиц остановился. Обернулся, как будто улыбнулся даже и издевательски помахал рукой. Как будто назло, около полковника затормозило такси, и Абрамов даже услышал, как захлопнулась за Монкевицем дверь машины. Она влилась в стадо себе подобных, направляющихся к плас Конкорд, и растворилась среди них, исчезла.
Погоня кончилась. Он проиграл. Окончательно и во всем. Он сел на скамейку и задумался, вспоминая весь вечер с Монкевицем, каждый свой и его шаг, не находя на всем их пути ничего опасного, ни одного явного момента, когда полковник переиграл бы его. Хотя глоток виски, тот сильный и неожиданный толчок при выходе из синематографа — это могло быть предусмотренным и рассчитанным заранее...
У «Фунтика» оставался один путь. Он не знал, как найти Монкевица в миллионном Париже. И даже — предположительно — где его искать. Для чрезвычайных происшествий, самых, пожалуй, чрезвычайных, у него был телефон «0135». По этому телефону, работающему лишь в один конец, можно было, нарушив конспирацию, попытать счастья и вызвать шефа. Ничего другого Николай Абрамов выдумать не мог, убедившись окончательно, что Монкевиц сбежал и исчез...