Расплата

Ванс Ли

– Насколько важно то, что они забрали пакет? – спрашиваю я, ловя каждое ее слово. Я и предположить не мог, какое количество фактов не было известно моим сыщикам.

– Ваш дом был хорошо защищен от дневных ограблений. У вас там тупик, дом на сигнализации, а район регулярно патрулируется. Двое заходят в дом через гараж, надевают резиновые перчатки, отключают сигнализацию, обрезают телефонную линию и открывают дверь слесарным молотком. Эти парни – профи. Но они обыскивают только нижний этаж, а грабители

всегда сначала заглядывают в спальни, потому что люди обычно спят рядом со своими ценностями.

– Секундочку. – Я прерываю ее, пытаясь понять, на что она намекает. У меня голова идет кругом. – Вы считаете, что эти типы, возможно, искали именно пакет?

Тиллинг медленно качает головой, поджав губы.

– Рабочая версия окружной прокуратуры округа Уэстчестер такова: вы заплатили двум неизвестным за то, чтобы они инсценировали ограбление и убили вашу жену. Мы считаем, что вы попросили кого-то позвонить ей на работу и заманить ее домой. Но мне нравится ваша идея. Нам не помешает знать, что же было в пакете.

Я снова замыкаюсь в себе, мое первоначальное возбуждение стихает. Мысль о том, что Дженну убили двое, которые просто искали пакет от Андрея, слишком уж притянута за уши, чтобы доверять ей.

– Вы хотите, чтобы я спросил у Андрея, что он послал Дженне?

– Нет, – отвечает Тиллинг. – Мы хотим, чтобы вы сказали нам, как с ним можно связаться.

Я секунду колеблюсь, пытаясь решить, разумно ли связывать Тиллинг с Андреем. Андрей осторожный человек. Он никогда не скажет ничего, что могло бы навредить Кате.

– В записной книжке у меня есть его домашний телефон. Или вы можете позвонить ему на работу. Нью-йоркский офис «Терндейл» находится на углу Сорок седьмой и Шестой стрит. Время в Москве на восемь часов обгоняет наше, так что если вы позвоните их нью-йоркскому оператору до девяти, он наверняка сможет соединить вас.

– Мы уже звонили Андрею домой. И пытались связаться с ним через компанию. Но там нам сообщили, что Андрей уволился еще в сентябре, за одиннадцать дней до убийства Дженнифер. И с тех пор они о нем не слышали.

– Быть того не может, – протестую я, не понимая, зачем Андрею так внезапно увольняться из компании. – Он должен быть с ними на связи. Как минимум потому, что у него там деньги.

– Они это отрицают, а на дальнейшие вопросы отвечать отказались, ссылаясь на конфиденциальность информации о сотрудниках.

Еще одно бредовое правило отдела кадров.

– А вы не можете изъять их записи?

– Окружной прокурор считает, что нет. Андрей не имеет непосредственного отношения к основной линии расследования, а у Терндейла политические связи, так что прокурор хочет сконцентрироваться на вас.

– Ну, тогда не знаю, – в отчаянии говорю я.

Тиллинг хлопает ложкой по ладони.

– В «Терндейл»

нам дали контактное лицо Андрея, с которым можно связаться в непредвиденных обстоятельствах. Оксана Жилина, его мать. Вы ее знаете?

– Она та еще штучка, – сразу же отвечаю я.

– Что вы имеете в виду? – быстро спрашивает Тиллинг.

– Просто те пару раз, когда мы виделись, она мне показалась очень упрямой, – говорю я, не желая рассказывать все те истории, которые я за эти годы услышал о миссис Жилина, или о том, как она рассорила Андрея и Катю.

– Они с Андреем в доверительных отношениях?

– Насколько мне известно, да.

– Тогда вас, наверное, удивит, что, по ее словам, она тоже не знает, как с ним можно связаться.

Я начинаю задумываться – а не играет ли со мной Тиллинг? У миссис Жилина обязательно должен быть телефон Андрея, а если по какой-то странной причине у нее его нет, она предложила бы полиции связаться с Катей.

– Вы правы. Меня это удивляет.

– Вы его друг, – произносит Тиллинг, кладя ложку на стол и складывая руки на груди, – так что скажите мне: как мне лучше всего его найти?

– Разрешите мне сначала сделать пару звонков. – Мне страшно даже думать о перспективе разговора с Катей, но я не могу рисковать и называть Тиллинг ее имя, не предупредив об этом Катю. – Я позвоню вам сегодня.

– Ответ неверен, – раздраженно говорит Тиллинг и качает головой. – Помните? Я вас предупреждала, что так дело не пойдет. Разыскную работу будем выполнять мы, а не вы и не нанятые вами копы. Вы сообщаете нам, с кем нам побеседовать, а дальше уже наше дело.

Я оглядываюсь, не желая встречаться с Тиллинг взглядом. Подросток с «ирокезом» на голове спорит с менеджером-греком, не желающим продавать ему сигареты. Вся ситуация мне жутко не нравится. То, что я скрываю имя Кати, может быть таким же подозрительным, как и если я назову его, при условии что Тиллинг уже знает, кто она.

– Все, что я могу сделать, – это перезвонить вам позже, – упорствую я.

– Чушь! – сердито рявкает Тиллинг, и под глазами у нее появляются красные пятна. Она тычет в меня пальцем. – Вы опять увиливаете! Я хочу знать, как зовут бывших подружек Андрея, где он любит зависать – абсолютно все. И прямо сейчас.

– А как же «никаких обязательств»?

– Это было раньше. Вы думаете, я потратила двадцать минут, описывая наше расследование, просто чтобы послушать собственный голос? Питер, я делаю вам одолжение. Я даю вам еще один шанс присоединиться к нам и начать помогать распутывать это дело. Окружной прокурор держит меня на коротком поводке. Сотрудничайте с нами, и, может быть, мне удастся убедить ее позволить мне немного расширить рамки расследования, Если же нет – мы и дальше будем обрабатывать вас.