Расплата

Моррисон Брайан

— Кофе?

— Я думаю, могли бы и не спрашивать.

Лантье взял с маленького столика видавший виды термос, чашку, выбросил из нее полудюймовый осадок в мусорную корзину, поставил чашку перед Биллом и наполнил ее до краев кофе. Билл отхлебнул большой глоток.

— Надеюсь, сахару не попросите?

— Нет, — покачал головой Билл. Боль отпустила. Он отпил еще один большой глоток.

— Они вас ограбили? — Лантье не спускал глаз с Билла. — Бумажник, кредитные карточки на месте?

— Даже не пытались. — Билл покачал пальцем в воздухе.

Лантье прикусил нижнюю губу и слегка причмокнул.

— Вы могли бы описать их? А может быть, вам посчастливилось

заметить номерной знак?

— Его записал киоскер. — Билл полез в карман и вытащил клочок газеты. — Вот.

Лантье внимательно изучил наспех записанный номер.

— А описание? Вы должны были разглядеть хотя бы одного нападавшего.

— Я их всех более или менее хорошо рассмотрел, до того, конечно, как искры посыпались из глаз. Всем им далеко за двадцать. Темноволосые, с короткими стрижками. В теннисках, джинсах и кедах. Меня очень позабавили кеды, — прибавил он, коснувшись своей покрытой синяками и кровоподтеками грудной клетки.

Лантье издал какой-то короткий гнусавый звук, похожий на смешок.

— И это все? И ничего больше, что помогло бы мне уяснить, как они выглядели? — спросил он с иронической усмешкой.

— Простите, что огорчаю вас, — пожал плечами Билл. — Но они не догадались представиться.

Лантье улыбнулся и, наклонившись вперед, снова нажал на кнопку внутренней связи.

— Три-один-шесть-е-эн-же-девяносто три, — произнес он, держа перед собой клочок бумаги. — Проверьте и сообщите мне. Сделаете? — Он снова посмотрел на Билла. — Они, разумеется, угнали эту машину, но проверить не мешает. Курите? Нет? В Америке уже вывелись курильщики? — проговорил он, увидев по лицу Билла, что он отказывается. Вынул из пачки «Житана» мятую сигарету, закурил и, пуская клубы дыма под потолок, взмахом руки погасил спичку. — А я покурю. Ничего? — запоздало спросил Лантье. Он говорил и говорил, не давая Биллу вставить слово в ответ, и искоса поглядывал на него сквозь дымную завесу. — А теперь, господин Дюваль, почему бы вам не прекратить издеваться надо мной и не рассказать, как было на самом деле, ничего не скрывая?

Дым разъедал Биллу глаза, он зажмурился.

— Как я вам уже сказал по телефону, Ахмед Бенгана покончил жизнь самоубийством.

— Продолжайте. — Лантье не спускал с Билла глаз. Ни один мускул не дрогнул на его лице.

— Сиди Бей, отец Ахмеда, болен раком. Он при смерти. Возможно, протянет неделю-другую.

Лантье кивнул и глубоко затянулся.

— Все это вы мне подробно рассказали по телефону. Но при чем здесь вы? Какое вы имеете отношение к семейству Бенгана?

Билл внимательно посмотрел Лантье в лицо, попытался прочитать его мысли по глазам, сощуренным от дыма.

— Сколько времени вы можете мне уделить?

— Столько, сколько вам будет нужно, — не изменившись в лице, ответил полицейский.

И Билл рассказал ему всю историю в общих чертах. Когда он закончил, Лантье докуривал вторую сигарету. Он взял пепельницу и вытряхнул из нее окурки.

— Понимаю. Трогательная история, — произнес он без малейшей тени насмешки. — Я могу сказать, почему старик выбрал именно вас. Помимо всего прочего, большинство иммигрантов не имеют никаких друзей за пределами своей общины. Он подумал, что вам лучше, чем кому-либо другому, удастся установить контакт с людьми, знавшими его сына.

— Возможно, он не так уж далек от истины. А вы приняли бы меня, окажись я из их «общины»?

— Если бы я был, как вы — американцем, — улыбнулся Лантье, — я бы сослался на Пятую поправку к Конституции.

— По крайней мере я знаю,

что имею дело с честным человеком, — рассмеялся и Билл. — Итак, все, что отец Ахмеда хочет от меня, — это чтобы я задержался здесь на день-два и выяснил, почему погиб его сын.

— Это не займет у вас много времени, господин Дюваль. Его сын умер оттого, что выбросился из окна, которое находится на высоте около ста метров от земли. — Он помолчал. — Это произошло на глазах надежного свидетеля. А если считать Кристиана Вадона, то и двух свидетелей.

Что-то в словах Лантье заставило Билла присмотреться к нему повнимательнее, но лицо полицейского было непроницаемо, и Билл успокоился.

— Я вовсе не это имею в виду, и вы меня прекрасно поняли. Сиди Бей Бенгана хочет знать причину. Что, а может быть, и кто довел его сына до этого.

Лантье понимающе кивнул, вскочил с кресла и, глубоко засунув руки в карманы поношенного джемпера, снова подошел к окну.

— «Кто-то» уж должен быть обязательно, — сказал он. — За время моей службы в полиции мне довелось расследовать около ста самоубийств. И хоть бы одна семья пожелала поверить, что их сын или дочь, муж или жена выбрали такой конец просто потому, что не могли больше сопротивляться трудностям. По-моему, люди считают подобную смерть позором для семьи. — Он отвернулся от окна. — Я лично не понимаю почему. А вы? Мне это кажется вполне приемлемым способом расправиться со всеми проблемами, а может быть, даже наоборот — избавить семью от позора. При условии, разумеется, что при этом акте больше никто не пострадает. — Он криво усмехнулся. — А то ведь и такое случилось однажды: чудак прыгнул с крыши собора Парижской богоматери и приземлился на парочку туристов. — Он тряхнул головой. — Вот почему там установили проволочную сетку.

— Может быть, заодно нужно было установить сетку вокруг резиденции Вадона, — пробормотал Билл.

Лантье как-то странно посмотрел на него, хотел что-то сказать, но промолчал.

— Послушайте, инспектор. Его отец хочет просто знать. В этом нет ничего особенного. Ведь правда? Мне точно известно, что Ахмеда Бенгана что-то сильно угнетало.

— Вот как? — Лантье подошел к нему поближе. — А вам откуда это известно?

Билл пристально посмотрел на него, пытаясь отыскать в его глазах хоть намек на искреннее желание разобраться, которое он почувствовал в его ровной интонации, но все же ответил:

— Он звонил мне несколько раз.

— Когда?

— Незадолго до гибели.

— И что же он сказал?

— Он не смог связаться со мной лично, и его слова записались на автоответчик, — поколебавшись, ответил Билл.

— Так что же он сказал?

Билл смотрел Лантье прямо в глаза, он хотел убедиться, что полицейский действительно хочет помочь ему. И наконец произнес. Очень тихо.

— Он просил, чтобы я позвонил ему. Он нуждался в моей помощи. Ему было очень плохо.

— А вы не позвонили, — негромко проговорил Лантье, в его голосе не было упрека, глаза смотрели в упор на Билла, ловя каждое изменение в выражении его лица.

— Нет, — покачал головой Билл, и страшная боль пронзила его мозг, но он даже не поморщился.

Лицо Лантье оставалось какое-то мгновение спокойным, задумчивым. Потом он протянул руку и коснулся плеча Билла.

— Понимаю, — прошептал он, возвращаясь к своему креслу. — В этих телефонных сообщениях не было абсолютно никаких сведений о человеке, преследовавшем Бенгана? Даже имени не было названо?

— Ничего.

— Значит, у вас нет совершенно никакой зацепки. — И, не скрывая досады, Лантье плюхнулся в кресло.