Располнела? Возьму вторую!
Шрифт:
Сначала я пыталась объяснять: дети, дом, усталость. Но каждый раз его слова били в цель. Он не слушал. А потом и я перестала оправдываться. Какой смысл? Я сама видела правду в зеркале.
Когда Халифа проснулась и начала плакать, я взяла её на руки. Спина отозвалась болью, тело ныло от усталости. Но я качала её, прижимая к себе. Моя девочка. И Айдар мой. Только ради них я ещё держусь.
Но почему-то внутри – пустота.
Вечером, когда дети уснули, я забралась на кровать и рухнула лицом в подушку. Рядом лежал
И ни одного от Зафара.
Я закрыла глаза, надеясь провалиться в сон хотя бы на пару минут. Но в голове снова и снова звучал его голос:
«Ты себя запустила».
«На что ты похожа?»
«С таким видом мне домой идти не хочется».
Я прижала подушку к лицу, чтобы заглушить всхлип.
Не сегодня.
Сегодня я слишком устала, чтобы плакать. Может, завтра. Может, никогда.
***
Я стояла у раковины, торопливо перемывая посуду. Пальцы ныли, в спине тянуло, а внутри всё кипело. Каждое движение давалось через силу, но я продолжала – как будто это могло помочь забыть о боли и усталости.
Из спальни снова раздался жалобный плач Халифы. Я замерла, вслушиваясь. Сердце сжалось. Её крик всегда бил по самому больному месту.
– Опять орёт, – послышался громкий голос свекрови из гостиной. – Ты вообще детей успокаивать умеешь? Или только жир на себе растить?
Я закрыла глаза и досчитала до пяти, стиснув зубы. Если сейчас ответить, начнётся скандал. А у меня уже просто не было сил.
Бросив тряпку на стол, я вытерла руки и пошла к дочке.
В спальне Халифа лежала вся горячая, мокрая от пота. Щёки пылали, а её крошечные ручки тянулись ко мне.
– Тихо, моя девочка, – прошептала я, поднимая её на руки. Она крепко вцепилась в меня, рыдая так, будто её маленький мир рушился.
Снаружи раздались осторожные шаги Айдара. Он тихо ходил по коридору, будто боялся привлечь внимание бабушки.
– Айдар, не болтайся без дела! – крикнула свекровь снова.
Я прижала Халифу крепче.
– Ну, конечно, – продолжала она уже в мою сторону. – У неё двое детей, а она ничего толком сделать не может. Сама себя распустила. Ни еды, ни чистоты, ни порядка!
Моё лицо вспыхнуло от унижения, но я молчала. Что толку что-то отвечать? Всё равно меня никто не слушает.
Когда я вышла из комнаты, Айдар уже стоял в коридоре.
– Мам, бабушка опять злится, – тихо сказал он.
Мне стало больно. Он такой маленький. Такой светлый. И уже понимает слишком много.
– Не обращай внимания, сынок, – сказала я, пытаясь улыбнуться. – Она просто устала.
Айдар подошёл ближе и осторожно дотронулся до руки Халифы.
– Сестре лучше?
– Немного, – соврала я. Температура не спадала, кашель становился сильнее.
Хлопнула входная дверь. Я услышала
– Снова эти крики, – недовольно сказала она. – Сколько можно? Она сама не знает, как за детьми смотреть, а от меня что хотят? Нянькой быть?
– Тише ты, – пробурчала свекровь. – Она услышит.
– И пусть слышит! – фыркнула Зухра. – Это её дети, её проблемы.
Я крепче обняла Халифу и закрыла глаза. Эти слова больно резанули по сердцу.
«Её дети, её проблемы».
Да, мои. Только вот что делать, когда я больше не справляюсь?
Я села на краешек кровати, прижимая Халифу к себе. Она наконец успокоилась, но её тяжёлое дыхание всё равно эхом отдавалось в моей голове.
Хотела всего-то одного – чтобы Зухра посидела с Айдаром. Одно утро. Пока я отвезу Халифу в поликлинику. Но это оказалось слишком.
«Чужие дети не должны быть моей заботой».
Я взглянула на Айдара. Он сидел на полу в углу комнаты и тихо рисовал что-то в своей тетрадке. Никогда не жалуется, никогда не требует лишнего.
Я бы взорвалась. Высказала всё, что накопилось за годы. Но что толку? Это их дом, а я всего лишь невестка.
– Тебе никто не обязан, – любила повторять свекровь. – Ты сама мать. Вот и справляйся.
И я справляюсь. Каждый день. С двумя детьми, с больницами, с уколами, с ночными слезами. С упрёками мужа.
Но мне всё равно больно. Потому что я бы на месте Зухры даже не думала. Разве это не нормально – помочь семье?
Разве я прошу многого?
Хаджар
Я держала телефон в руках, гудки раздавались один за другим. Халифа снова закашляла, маленькое тело дёрнулось, и я прижала её крепче к себе.
– Возьми трубку… Пожалуйста, Зафар, возьми… – шептала я себе под нос.
На третьем гудке он ответил.
– Чего тебе? – его голос был холодным и равнодушным, будто я звонила не мужу, а постороннему человеку.
– Зафар, мне нужно, чтобы ты приехал, – я старалась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело. – Мне нужно отвезти Халифу в поликлинику. Айдара я не могу оставить одного.
– Что? – он явно не понял. – Ты серьёзно сейчас из-за этого звонишь?
– Да, серьёзно! – мой голос сорвался. – У неё температура, она задыхается от кашля. Я не могу одна!
В трубке повисла пауза. Потом он рассмеялся – тихо, почти насмешливо.
– У меня работа, Хаджар, – бросил он. – Ты хоть представляешь, что ты просишь?
Я почувствовала, как что-то внутри обрывается.
– А ты представляешь, что мне приходится делать каждый день? – голос начал дрожать. – Я одна с двумя детьми. Твоя мать с сестрой даже пальцем не пошевелят, чтобы помочь! Ты отец или кто?!
– Отец? – переспросил он, и его тон стал ещё холоднее. – Да, я отец. Но это не значит, что я должен бросать всё и мчаться по первому твоему звонку. Ты мать. Вот и справляйся.