Расправь крылья свободы
Шрифт:
Повозка после короткого свиста плётки медленно тронулась с места и направилась в неизвестном направлении. За всё время поездки никто не смел нарушить тишину, и лишь иногда были слышны лёгкие всхлипы Сары Коинг, которая искоса поглядывала на своего супруга, но так ничего и не говорила.
Лошади остановились, дверь отворилась. Новые люди, стражники, которые уже более почтительно помогли выбраться прекрасным леди Коинг из заточения, всё же настойчиво проводили их в тёмное подземное помещение. Вскоре Риа оказалась в небольшой и мрачной камере с крохотной лежанкой, покрытой какой-то грязной тканью. Стены вокруг облепила плесень, и кое-где виднелся
Девушка аккуратно прошествовала к своей новой «кровати», презрительно поглядывая на неё, и, присев, тихонько заплакала, стирая мокрые дорожки с раскрасневшихся от волнения щёк. Риа и сама не заметила, как уснула, сколько она плакала, сколько раз успела вспомнить мокрые от влаги глаза матери. Но проснулась она от любимого и тихого шёпота дорогой сердцу родительницы. В спешке открыв заспанные, но всё же до безумия красивые глаза, она увидела матушку, которая склонилась над ней. Женщина легонько пригладила красивые русые кудри дочери, потом тихо сказала лишь пару коротких фраз, вкладывая в белую ручку девушки небольшой золотой кулончик на цепочке, который издавна передавался в их семье.
— Дорогая моя девочка, запомни: ты сильная, ты справишься со всеми трудностями. Знай, мы с папой тебя очень любим, и… прости нас, малышка моя!
Это был последний день, последний раз, когда двадцатилетняя девушка видела свою маму. С отцом ей так и не удалось встретиться.
***
Ещё один мучительный день в ужасной обстановке и нереальном напряжении тянулся непривычно долго в этой чёртовой камере, пока вечером не пришёл какой-то мужчина. В нём Риа с трудом узнала главного пастора Ника. Когда-то давно матушка водила девочку на его проповеди, которые ей казались ужасно скучными, отчего она толком их не слушала. Пастор открыл рот, и первое, что он произнёс, было:
— Родителей ты больше не увидишь, два часа назад их казнили. Повесили.
После этих слов Риа уже была не в состоянии что-то разобрать. Шум в ушах, полная потерянность в пространстве и реальности затуманили её разум. Она лишь отдалённо слышала, как дверь снова закрылась, и ей показалось, что в этот момент ничего не будет, как раньше.
Мир. Он рухнул.
Очнувшись от беспроглядной истерики, которая неизвестно сколько длилась, девушка подняла заплаканные глаза и, взглянув на красивое звёздное небо, не на шутку испугалась. В голове бурей промчались мысли о том, что же будет с ней, почему она не умерла тогда же, когда и родители? За что с ними так поступили? Они были отнюдь не последними людьми в столице. Наверное, все ответы звучали в речи того самого пастора, но были тщетно упущены убитой горем Рией.
Она долго всматривалась в маленькие точки в бескрайней небесной пустоши, которая так часто сводила её с ума и завораживала. Но вскоре небо начало светлеть, лишая бедняжку последней радости жизни как минимум до следующей ночи, и было неизвестно, сможет ли она её увидеть ещё хоть раз. Спустя время девушке принесли какую-то странную кашицу, которую она даже собакам не стала бы давать.
Обессиленная аристократка презрительно откинула похлёбку, не вызвав никаких эмоций у стражника, который лишь громко хмыкнул. Он скрылся за тяжёлой дверью, которая вскоре снова отворилась, и на пороге появился всё тот же пастор. Седоватый мужичок оглядел миску с едой, точнее, то, что от неё осталось, и позвал Рию за собой. Ступая по тем же коридорам, что и какое-то время назад, она вскоре вышла на улицу, где моментально была ослеплена ярким солнцем, приятно
— Не в правилах нашей религии убивать ни в чём не повинное дитя, но, наверное, ты и сама знаешь, что не так чиста, как хочешь казаться. Твои глаза — это взор дьявола, но, несмотря на это, ты всё ещё жива! Поэтому у тебя есть один-единственный шанс остаться в живых: покинь Шину, Риа Коинг, и никогда, слышишь, никогда не возвращайся сюда! Иначе тебя приговорят к смертной казни, как и твоих родителей, а предлог, — ехидно ухмыльнувшись, мужчина прищурился, — он всегда найдётся, поверь! Беги и не оглядывайся, маленькая бывшая аристократка.
Настоящее
— Какая же жарень, надоело это всё!
Кажется, слишком громко я это сказала. Оглядевшись и поймав пару непонятливых взглядов, я решила направиться к себе домой. Дом… м-да. Небольшая халупка: крыша течёт, везде грязь, кровать жутко неудобная, даже ванны нормальной нет! Ну, как так можно жить?! Я тут уже почти месяц, и окрестности Шиганшины больше напоминают какой-то свинарник!
За всё это время я не встретила ни одного человека, который умел хотя бы читать, не говоря о том, чтобы писать или считать! Единственное, что действительно хоть немного радует, так это то, что тут нет высоких домов, и не нужно никуда забираться, чтобы полюбоваться звёздами.
Питаться приходится непонятно чем. Конечно, можно есть овощи и фрукты, но всегда хотелось чего-то более изысканного.
До жути не хватает любимых родителей. Мамы, которая бы приголубила и успокоила, нежно погладила мои когда-то такие мягкие кудри. Моя семья снится мне чуть ли не каждый день. С трудом получается высыпаться из-за постоянных кошмаров, от которых я прихожу в себя вся в слезах… и то чаще с подачи моего домовладельца мистера Кента.
Спасибо хоть этому доброму мужчине, что приютил меня без каких-либо требований. Да и то, это не моя заслуга. Когда я сказала ему своё имя, мужчина долго недоумевал и не мог поверить, что встретил меня в пределах Марии. Позже, отойдя от шока, он поведал мне, что когда-то давно мой отец очень помог ему, буквально спас от смертной казни, и этот старый добродушный дедуля решил приютить меня в знак своей благодарности.
Почти дойдя до дома, я услышала просто ужасающий грохот. Казалось, будто целый замок Короля взмыл в небеса и рухнул на землю. Выбежав из-за пары домишек, я просто начала молиться о том, чтобы то, что я узрела, было сном. Ворота, огромные деревянные ворота, которые не так давно, вот только сегодня утром, отворялись, чтобы впустить какой-то отряд (вроде, разведки), — они были пробиты… Огромная дыра зияла в этих широких дверях. Кажется, я не до конца осознала, что произошло, пока не увидела первого, самого первого титана в моей жизни, который влезал в эту дыру.
Раньше я лишь слышала страшные россказни о них, видела зарисовки в книжках своего учителя, но даже не могла представить, насколько ужасны эти твари, которые одним своим видом внушали людям полнейшее оцепенение. Этот урод мерзко улыбался, хотя улыбкой это можно было назвать с трудом, скорее, звериный оскал. Из его пасти капали слюни, у него были отвратительные жирные патлы и полностью обнажённое тело, которое никак не могло бы характеризовать пол этого чудовища. Когда он выпрямился, я смогла оценить его размеры в полной мере. Кажется, в нём было метров десять, а может, и больше.