Расправь свои крылья
Шрифт:
– Мне кажется, ты намеренно сделал так, чтобы этот чертов поцелуй попал на камеру! – выпалила она.
– Я не догадывался, что за нами подглядывал папарацци! И хотя в последнее время моя жизнь постоянно под прицелом фотокамер, я даже представить не мог, что в гримерке мы были не одни.
Она тяжело вздохнула и потянулась за своим скрипичным футляром.
– Я могу отвезти тебя домой, – предложил я.
– Если не сложно, отвези меня кое-куда.
Ден высадил меня возле больницы. Я должна
– Мама! – я бросилась к маме, лежавшей на кровати. Ее лицо было бледным, но она улыбалась мне.
– Макси! Я очень рада тебя видеть! Я так переживала. – Она приподнялась и взяла мою руку.
– Мама, прости меня, я не хотела тебя расстраивать. Как ты себя чувствуешь?
– Не переживай, все хорошо. Ты не ночевала дома? Где ты была? Не слушай Германа, он говорил вчера сгоряча. Возвращайся домой, все будет хорошо.
Мама просила меня о невозможном. Вдруг ее взгляд задержался за моей спиной, на футляре скрипки.
– Давно ты нашла эту скрипку? – тихо спросила она.
– Давно, – призналась я. – Я играла тайком. Моя душа не могла жить без музыки.
– Твой отец тоже не мог жить без музыки, и вот к чему это привело, – мама судорожно вздохнула.
– К чему? – настойчиво спросила я. – Расскажи мне о моем отце. Почему ты всегда избегаешь говорить о нем?
– Он бросил нас. – Взгляд мамы стал холодным. – Забудь о нем.
В следующий момент дверь палаты распахнулась, и я увидела Германа. Его глаза округлились при виде меня.
– Макси, малышка, – проговорил он. – Я как раз хотел позвонить тебе.
– Пока, мама. Поправляйся. – Я улыбнулась маме и, не обращая внимания на отчима, вышла из палаты.
– Макси! – Он догнал меня в коридоре, схватив за руку и вынудив остановиться. – Можешь возвращаться домой. Да, я вчера погорячился, когда выгнал тебя. Но ты можешь вернуться. Мама из-за этого очень сильно переживает.
– Я не вернусь, – процедила я сквозь зубы. – Радуйся, что тебе удалось избавиться от меня.
Он удивленно посмотрел на меня, и его заботливая улыбка сменилась самоуверенной усмешкой.
– Да куда ты денешься, Макси? – пренебрежительно усмехнулся отчим. – Побегаешь пару дней и вернешься как миленькая.
– Я ни за что не вернусь, – повторила я, чувствуя, как уверенность в собственных словах заструилась по венам. – Я не позволю тебе испоганить мою жизнь и разбить мои мечты.
После этих слов его лицо исказила злоба, слова вылетали словно из пулемета, сочась ядом, которого бы хватило, чтобы отравить целый оркестр.
– Неблагодарная девчонка! Посмотрим, как ты выживешь без моих денег! Я сейчас же заблокирую твою карту! Вот и попробуй тогда прожить с помощью своей гребаной скрипки! Никуда не денешься – приползешь ко мне на коленях, умоляя впустить обратно домой! – с этими словами он развернулся
И в этот момент я поняла, что никогда больше не заставлю себя войти в двери этого дома. Разве что на пару минут, чтобы забрать свои вещи. Оглушенная его последними словами, я выбежала из больницы и поймала такси. Там у меня остались дорогие сердцу вещи, я должна была срочно забрать их. Тем более мне требовались мои документы и одежда.
Оказавшись в доме, я переоделась в удобные джинсы и футболку, накинула сверху теплую рубашку, переобулась в кеды, а затем покидала все необходимое в небольшую сумку. Я забрала и свои сокровища – нотную тетрадь, в которую записывала свои мелодические фантазии, пару семейных фотографий с отцом, которые чудом сохранились у меня.
Каждая поездка на такси теперь ощущалась на моем бюджете, мне нужно было скорее снять все наличные с карты. Но возле банковского терминала я поняла, что счет заблокирован. На сумму в кошельке я долго не протяну. Мне срочно нужны были деньги, и я знала только один-единственный способ, как их можно было заработать. Сегодня был четверг, мой звездный час, когда я играла в парке Горького. Музыка поможет мне выжить.
Я приехал на репетиционную базу позже всех. Никто сегодня не был настроен заниматься новым альбомом. Вместо этого все парни принялись заваливать меня вопросами о Макси.
– Ден, на этот раз ты очень эффектно засветился с девушкой, видео просто огонь! – заявил Марк.
– Ты что, медом намазан? – усмехнулся Савелий. – Почему девчонки сами кидаются на тебя? Стоило тебе раскинуть руки, как она сама запорхнула в твои объятия. И все это буквально под носом у ее жениха. Ну ты говнюк!
– Заткнитесь, – пробурчал я. – Вы тоже не под тем углом увидели всю картину.
– Тебе все-таки удалось сбить с пути эту девушку, – сказал Гедеон.
И тут я подумал, что, возможно, это она сбила меня с ног.
– Что у нас сегодня по плану? – спросил я, переводя разговор на другую тему.
– Мы в поисках скрипача, – с довольным видом ответил Гедеон. – Владислав дал объявление только вчера к вечеру, но судя по количеству желающих, кастинг устроим уже завтра.
– Вот как? И что потом?
– Мы запишем совместный сингл.
– Я могу пригласить на кастинг свою знакомую скрипачку?
– Ден, мы уже об это говорили, – вздохнул Гедеон. – Я не стану брать в команду кого-то из твоих подружек. Мне тут не нужен клуб разбитых сердец. Это не обсуждается.
Я нахмурился. Дальнейшая репетиция вызывала у меня только раздражение, которое я старался не показывать. Под конец наш менеджер Владислав собрал нас в кабинете и объявил, что получил от клипмейкера концепцию нашего следующего видеоклипа, который планировался в средневековом стиле. Я был занят мыслями о Макси, поэтому почти не слушал его, и даже толком не смотрел на раскадровки, которые он нам показывал.