Расправа в замке Бельфорсбрук
Шрифт:
— Благодарю за доверие. Итак, вы продолжаете трудиться после смерти барона Уокера и его сына?
— Безусловно. Перестала бы уважать себя, если бы в такой страшный час уволилась.
— Тогда напрашивается вопрос. Кто-то заменяет Георга?
— В этом нет необходимости. Как у барона Уокера, так и Георга всегда был помощник — давний ученик барона, правда, он давно стал профессором. Барон и Георг полностью ему доверяли. Он вёл и ведёт все дела. Кроме этого, барон и мне доверял вести некоторые иски. Моя компетентность
— Это другое дело. Стало быть, вы продолжаете трудиться так, будто ничего не случилось?
— А как можно иначе? Мы чтим память покойных, но речь идёт о деле всей жизни барона, его он передал по наследству своему сыну. Покажу вам картотеку клиентов, вы сразу поймёте, что у нас нет ни малейшего шанса закрыть контору. На мой взгляд, всё предельно ясно.
— Да, вы правы. Признаюсь, я не был посвящён детально в то, как складывался рабочий процесс в конторе. Но из того, что вы рассказываете, складывается впечатление, что вы сохраняете и высоко несёте марку и сейчас.
— Именно так. Разрушить гораздо проще, нежели создать. Вы согласны?
— Да. Миссис Робинсон, расскажите, пожалуйста, как складывались отношения у Георга и его супруги, я имею в виду до венчания. Позволю себе спросить, у Георга были знакомые, подруги, возможно, невеста до встречи с миссис Мейбл?
— Вот вы о чём. Не зря мисс Элисон вас так хвалила. Вы смотрите в корень дела.
Мейсон улыбнулся.
— Благодарю. Что вы можете сообщить следствию?
— К вашему сведению, вы близки к истине.
— Даже так, это обнадёживает. Слушаю, я весь во внимании. Вы меня заинтриговали.
— Георг всегда был скромным и порядочным человеком. Ничего удивительного, получил такое воспитание. Как вы выразились, знакомых или подруг у него не было. Он преданно отдавался делу отца, был очень занят, не до романов ему было. Но в кругу близких друзей его родителей была очаровательная девушка, само совершенство. Её он знал с детства, они дружили. Когда они достигли возраста совершеннолетия, их отношения заметно изменились. Георг любил её, это было заметно. Звали девушку Эмили. Её отец, барон Кевин Эванс, очень богатый и всеми уважаемый человек, знаменитый фабрикант в Англии.
— Слышал о нём. И в газетах его имя частенько на первых полосах.
— Да.
— И что случилось с его дочерью?
— Молодые думали пожениться, все этого события ждали с нетерпением… — миссис Робинсон замолчала.
— Вы меня пугаете, что с девушкой? Она жива?
— Слава Богу, жива. Но как в жизни бывает, в какой-то момент появилась в конторе Мейбл и счастье молодых в одночасье рухнуло. Она мне с первого взгляда не понравилась, я сразу поняла, что эта женщина не достойна стать супругой сына барона. Однако, в силу воспитания, промолчала.
— Вот так сразу всё рухнуло?
— Разве вы не знаете, как змея вползает в барские покои, чтобы устранить
— Догадываюсь, о чём вы. Вы поэт, миссис Робинсон. Так восхитительно описали, как в романах.
— Благодарю за сравнение. В юности увлекалась, любила читать любовные романы.
— Похоже, что так. И как быстро это произошло?
— Довольно быстро. Несчастный Георг даже не успел опомниться, как оказался в ловушке, в сетях этой…
— Да, неожиданно. А как же невеста?
— Тяжёлый нервный срыв и лечебница.
— Невообразимо.
— Да. К сожалению, вылечить её не смогли. Родные периодически забирали её домой из лечебницы, но она, бедняжечка, очень страдала. Потрясение оказалось слишком сильным, вот она и не справилась.
— Остаётся только посочувствовать. Жаль девушку.
— Да, что мы и делаем. Собственно, у неё кроме отца, никого нет. Родственников у них много, я имела в виду самых близких.
— Печально. А что же барон Уокер, он не попытался повлиять на сына?
— Представьте, применил все знания и опыт в дипломатии, которые ему было присущи. И действительно, его аргументы могли убедить кого угодно. Но еорг будто оглох. Был непреклонен. Нет, он вёл себя пристойно. Только не соглашался с доводами. Вы знаете, было заметно, что он сам очень страдал, переживал, что всё обернулось таким образом, но какая-то невероятная неведомая сила притягивала его к Мейбл, что для всех членов семьи и их окружения явилось большим удивлением, вызвало немало вопросов и толков. А он в её присутствии терял дар речи, в глазах огонь, млел, умолкал, никогда не перечил, даже, когда она позволяла себе не вполне достойное поведение. И в тоже время его лицо покрывалось малиновыми пятнами, будто он стыдился чего-то.
— Да, в этой истории сплошные загадки. С какой стороны не взглянешь, пропасть. Подбираешься с другого конца, запутано и переплетено. У меня подспудно родилось странное чувство, что кто-то, разрабатывая план действий, умышленно нагромоздил препятствия, чтобы следствие в них увязло.
— Всё может быть. Преступники изобретательны. Разве вы не знаете?
— Миссис Робинсон, скажите, а что с этой девушкой сейчас?
— Всё то же.
— Так беспросветно?
— Насколько я знаю, да.
— Поговорить с её родными можно, как думаете?
— Можете. Не уверена, что им известно больше, чем мне. Попробуйте, а вдруг…
— Вы не подскажете, где они живут?
— Подскажу. Замечу, в обществе семья барона Эванса считается одной из самых уважаемых, их почитают, но вот такое несчастье. Кто мог предвидеть? Сейчас найду адрес, посидите.
Миссис Робинсон подошла к столу. Надела пенсне. Посмотрела документы в одной папке, затем в другой.
— Нет, не здесь. Наверное, в кабинете Георга. Сейчас вернусь.