Расправляя крылья
Шрифт:
— Нет, я просто… Удивился. Не ожидал от неё. — Идёт на попятную он.
— Все правильно, она сделала!
— Правильно, молодец… Я же ничего не говорю. Себя надо, уметь защищать. — Соглашается он.
— Чуть не угробили, наших детей, суки! — Злится мать, и отец удивлённо косится на неё.
Через несколько часов, мы въезжаем в город. Наконец-то. Оказывается, я так скучала…
Захожу в квартиру, и с удивлением осматриваюсь. В гостиной, сделали ремонт, и все оборудовали под детскую. Здесь была новенькая кроватка, с балдахином, пеленальный столик, даже
— Спасибо вам. — Благодарю родителей.
— А что? Не хуже других живем! — Усмехается отец.
Он выходит, и через пару минут, появляется с красивой, серо-голубой коляской.
— Вот! Катать будем, мальца.
Я передаю сына, на руки матери, и иду в свою комнату.
С наслаждением вытягиваясь в кровати. Да… я очень скучала по дому.
Я стала усилено учиться, все заботы о ребёнке, на себя взяла мать. Артур рос тихим мальчиком, он мог долго сидеть с одной игрушкой, рассматривая её. И он молчал. Он не терпел посторонних, и сильно нервничал, если к нам, кто-то заходил, из чужих. Официально, я числилась его сестрой, но мы воспитывали его так, что у него две матери.
Отец, души в нем не чаял, и ужасно баловал.
Было решено, что я отправляюсь в Москву, учиться. Родители обещали помочь, и поставить ребёнка на ноги. У меня не было вариантов, я обязана была, встать на ноги, обеспечив своему ребёнку достойное будущее. Но внезапно, отец умер, и это усложнило ситуацию. Каким бы он не был, тяжелым человеком, но хозяином и кормильцем, он был замечательным.
Мать настояла, чтобы я придерживалась планов, и осталась, одна с ребёнком. А я уехала в Москву, с огненным желанием, покорить её. И наказать своих обидчиков.
Позже, матери стало легче, она нашла мужчину, который тоже, проникся к Артуру, но пришла новая беда.
Мы заметили, это не сразу. Думали, что у ребёнка своеобразный характер.
Артур, постоянно поправлял предметы, ни с кем не разговаривал, кроме меня и матери, отвечал односложно. И имел, некую системность. Если что-то, выбивалось из его порядка, он нервничал, и закатывал припадок. Порой, доходило до абсурда.
— Яблоко, красное. Надо красное.
— Какая разница? — Полюбопытствовала я.
— Зелёное не подходит, должно быть красное. — Талдычил, сын.
— Но красного нет.
Мальчик покраснел, и глядя в пол, нервно продолжил:
— Надо красное, только красное.
И так было во всем. Когда он стал старше, я отвела его, сперва к психологу, затем к психиатру. Диагноз был, не из приятных.
— С высокой вероятностью, у вашего ребёнка, Синдром Аспергера. — Заключил психиатр.
— Но, почему? — Перевела я взгляд на Артура, который в своём порядке, раскладывал, маленькие дощечки.
— К сожалению, причины возникновения, сия диагноза, остаются неясными. Конечно, если вы приложите силы, финансы, и немаленькие, думаю в дальнейшем, ситуация сможет, как-то улучшиться…
— Да, конечно.
— Скажите, наблюдали ли вы, в себе, некие странности?
Я посмотрела в глаза психиатру, и сказала:
— Думаю, что я, социопат.
Он закусил дужку
— Я не удивлён.
— Это так заметно? — Вскинула я брови.
— Есть определённые маркеры… И, не стоит удивляться, что мальчик, имеет, что имеет. Генетику, никто не отменял.
— Что мне делать?
— Психокоррекция, постоянная диагностика, Роза Романовна, понадобится много сил. Но я помогу вам. Главное, вы обратились во время.
Я кивнула. Я сделаю, всё, для своего сына.
Шли годы, Артур рос очень красивым мальчиком, он все больше, становился похожим на Игоря. А вот глаза, были мои.
Артур обожал рисовать, а после, увлёкся черчением. Меня это радовало. Было приятно наблюдать, за его успехами, и увлечениями. Мой сын, талантливый мальчик. И главное, между нами, была крепкая связь. Да, мы никогда не говорили о любви, но знали, что я и он, самое ценное в наших жизнях.
Когда старик умер, я забрала сына к себе. Поначалу, он долго привыкал, но потом, полюбил эту квартиру. Главное, было, подготовить и все спланировать. Тогда Артур, был относительно спокоен. Когда пришло время, мы вернулись с Артуром, в родной город. Мне помогла мать. Днём, она приглядывала за сыном, и я была спокойна.
Когда настало время, моего гамбита, все было на своих местах. Я была готова…
ЭПИЛОГ
ИГОРЬ
Я стою, и держу жену за руку. Мне хочется упасть в обморок, что бы, не видеть, это кошмара. Кто придумал, эти партнёрские роды?! Это не для мужской психики, твою мать!
Тонька, красная как рак, с полопавшимися сосудами в глазах, орет, и извивается. Ещё немного, и она сломает мне руку. Я начинаю задыхаться, и у меня, кружится голова. Не выдержав, я выбегаю, под смех акушерки:
— Ой, какой папочка чувствительный!
Выдохнув, я прохаживаюсь по коридору. Меня трясёт, что я нахожусь, не на своём месте. Как же досадно, черт возьми!
Наконец, моя жена разродилась, и я захожу обратно. Ей кладут, пищащий комок, и она расплывается в счастливой улыбке. А я чувствую тошноту, и глядя на кровь, пуповину, и прочее, малоприятное зрелище, ощущаю, что побывал, на скотобойне. Кое-как, выдавливаю из себя улыбку, равнодушно глажу жену по голове, и уезжаю домой, где сообщаю детям, что у них родился братик. Дети веселятся, радостно обсуждают, а я вымотанный, падаю, прямо в костюме на кровать, и отключаюсь.
ГОД СПУСТЯ…
Мы выбрались, всем семейством в парк. Маленький Ванька, сидит у Тони на руках. Я искоса рассматриваю жену.
Все вернулось, к исходной точке. Она сидит расплывшаяся, в бабистом, цветастом сарафане, на котором, засохшие пятна, от молока. Эдакая, матрона, мать огромного выводка. Без косметики, с пучком на голове. Но она счастлива, в этой своей ипостаси.
Я перевожу взгляд, на своего годовалого сына, копию Тони, и ничего, к нему не чувствую. Абсолютно, ничего. Умом, я понимаю, что Ванька, ни в чем, не виноват, но меня постоянно точит, что он, плод шантажа, и виновник того, что я нацепил на себя, эти кандалы.