Распутин
Шрифт:
Николай II, желающий смягчить впечатление от общей мобилизации перед немецким кабинетом, телеграфирует кайзеру: «Для меня технически невозможно приостановить военные приготовления. Однако пока переговоры с Австрией не будут прерваны, мои войска воздержатся от наступления». На что Вильгельм II отвечает ультиматумом сроком на двенадцать часов: Россия приостанавливает всеобщую мобилизацию и мир будет спасен. Если нет — война неизбежна. Россия не подчинилась, и 19 июля Германия объявляет, в свою очередь, всеобщую мобилизацию. И вскоре кайзер отправляет новый ультиматум России, Франции тоже. В этот день прикованный к больничной койке Распутин направляет царю непонятную телеграмму: «Я верю, я надеюсь на мир, они готовят большое зло. Мы не виновны. Это очень жестоко не видеть нас. Окружение воспользовалось случаем тайком в сердце, сумеют ли нам помочь?».
Получив предостережение, Николай II чувствует, как в нем поднимается раздражение против старца, проповедующего мир, когда война стучит в дверь империи. Он рвет телеграмму на глазах у заплаканной царицы. Не соглашаясь с мнением министров, дипломатов и своего мужа, она убеждена, что Распутин не может ошибаться. Несмотря на свое немецкое происхождение, она страстно желает победы для России, своей новой родины по велению Господа, она боится, что сбудутся предсказания святого человека. 21 июля 1914 года (по
Объявление войны в столице было встречено с подъемом. Поможем братьям-сербам и побьем задравших нос немцев! Манифестации заполнили улицы, кричат — приветствуют царя, когда он появляется на балконе Зимнего дворца. Страна охвачена необыкновенным патриотическим порывом. Есть чем успокоить Государя.
Если бы Распутин был там, он мог увидеть в этом вновь обретенном единстве свидетельство исторической связи царя и народа. Об этом он всегда мечтал. Но царь и народ объединяются, думал он, в плохое время. Их союз основан не на любви, на ненависти. Что бы ни говорили политики, черные дни ждут тех, кто прибегает к насилию.
Как только врачи разрешили ему встать, Распутин отправляется в Санкт-Петербург. С ним дочери Мария и Варвара. Жена остается с Дмитрием в Покровском. Ему 19 лет, но он не подлежит призыву, единственный сын в семье. По приезде в столицу путников поражает ее вид — одновременно воинственный, серьезный и радостный. Из окон свешиваются флаги, полковые оркестры, военные маршируют по улицам. Отовсюду прибывает мужская рабочая сила на оружейные заводы, в трактирах запрещены спиртные напитки, театры переполнены, в салонах чествуют сыновей, записавшихся в армию. Название «Санкт-Петербург», как все немецкое, будоражило национальные чувства, а потому город был переименован в патриотически-славянский «Петроград». Для Распутина в этот решающий момент очень важно сознавать себя русским, так как особенно больно ему, что большинство соотечественников не видят дальше своего носа. Их бравый юмор вызывает у него больше страха, чем восторга, и он жалеет, что променял свою тихую, мирную деревню на этот вертеп умалишенных. Даже Николай II, весь в мыслях о славянском превосходстве, не слушает больше советов о смирении. Царица же воспринимает войну как испытание, ниспосланное Богом, против которого бороться бессмысленно. Впервые старец чувствует себя ненужным со своими проповедями. Всеми силами верующего он надеется, что они поймут свои ошибки, военные действия закончатся после нескольких перестрелок и ни страна, ни власть не пострадают от этих никому не нужных, вредных событий. Однако в глубине души он ощущает двойную горечь — его не услышал царь и он не смог предотвратить бойню.
Расстроенный, в начале ноября он возвращается в Покровское. Но и там не находит отдыха душа. Узнав, что императрица пошла сестрой милосердия в Царскосельский госпиталь, он телеграфирует ей с отеческим одобрением: «Ты даешь свою милость раненым и Господь вознаградит тебя за твои ласки и твой труд, твой подвиг!». Конечно, он не может быть спокойным, чувствуя на расстоянии болезненные конвульсии Отечества. В деревне он чувствует себя и защищенным и бесполезным, обласканным и наказанным. Он тоже в случае опасности должен быть на посту. 15 декабря 1914 года, не удержавшись, заинтересованный и взволнованный одновременно, он возвращается в Петроград, город, в котором куют судьбы мира.
8
К началу военных действий, кажется, все были охвачены сильным патриотическим порывом. Мобилизация проходит без трудностей. Политические партии братаются в ожидании скорейшей победы. Николай II вновь становится императором всей, без исключения, России. Даже члены парламентской оппозиции приходят к мысли о необходимости сближения с правительством. И только один Владимир Ульянов (Ленин), политический ссыльный в Швейцарии, заявляет, что русское поражение было бы предпочтительнее. Но что стоит мнение этой песчинки перед лицом большой веры народа, которая обрела наконец единство, величие и любовь к своему государю! Вознесенный этими «ура», Николай II подумывает сначала взять на себя командование армией и дать нерушимую клятву защищать свою землю. Но министры доказывают ему, что не следует рисковать, поскольку можно в два счета подмочить свою репутацию непредсказуемостью войны. С сожалением он соглашается и назначает командующим своего дядю, великого князя Николая Николаевича, весьма уважаемого в военных кругах. Единственный недостаток сей важной особы, по мнению монарха и его жены, — стойкое неприятие Распутина. Некоторые ставят ему в упрек некомпетентность. Гигант с орлиным взглядом, он плохой стратег, как считают некоторые любящие побурчать ветераны. Есть и другие сложности: армия плохо оснащена, не имеет боевого опыта. Офицеры, такие блестящие на парадах, не имеют ни малейшего представления о ведении войны. К счастью, большинство в стране не настроено пессимистически. Сверху донизу в обществе убеждены, что легендарная русская доблесть затмит как недостаток воинского снаряжения, так и недостаток опыта. Распутин, которого совершенно отстранили от войны, считает, что раз уж война развязана, ее нужно выиграть во что бы то ни стало.
Так как Германия, стремящаяся к превосходству, уже захватила Брюссель и угрожает Парижу, Николай II, верный своему союзническому долгу, решает помочь Франции, применив против немцев отвлекающий маневр. Две армии под командованием Самсонова и Ренненкампфа проникли в глубь Восточной Пруссии и заставили противника оттянуть свои полки с Западного фронта для спешной переброски на другой фронт. Этот маневр позволяет французам одержать победу на Марне и спасти Париж. В ответ немцы перегруппировались и под руководством генерала фон Гинденбурга окружили и разбили силы Самсонова в Мазурских лесах около Танненберга и заставили Ренненкампфа в панике отступить на восточный берег Немана. Отчаявшийся, опозоренный Самсонов покончил жизнь самоубийством. Русские потеряли сто тысяч человек.
Восторги первых дней сменяются страхом. Оставив мечты о победе, население, и умеренное и наиболее передовое, начинает понимать, что русская армия, которую считали непобедимой, не может соперничать с немецкой армией, которая лучше экипирована, лучше организована, лучше управляема. Службы тыла и Красного Креста так же беспомощны, как и во время русско-японской кампании. Погруженные кое-как в вагоны, предназначенные для перевозки скота, раненые, прибыв
Распутин с горечью отмечает успехи немцев. Хотя чем более неуверенность вокруг, тем влиятельней становится он. Уже не ведают, на чьей стороне правда и бросаются к нему в надежде на подсказку. Его квартира на Гороховой, 64, становится в некотором смысле сенями царского дворца. Ходоки тянутся с самого утра, висят на лестничных пролетах и толпятся на улице, около дома. Ежедневно у него бывают до четырехсот человек. В его обители не только постоянные дамы-поклонницы, но и сонмы попрошаек с бегающими глазками и вороватыми манерами. Здесь и нищие студенты, служилый мелкий люд жалуется на начальство, офицеры просят замолвить словечко перед командующим, дамочки, которых влекут к святому человеку слухи о его способностях неутомимого жеребца. Распутин редко кому отказывает в поддержке. Тем, кто просит помочь материально, он дает несколько рублей, тем, кому нужна поддержка сильных мира сего, он пишет, притулившись на краешке стола, своими каракулями рекомендательные записки и осеняет просителя крестом. У него правило — никто и никогда понапрасну не взывает к его душе. В благодарность за посредничество богатые суют ему в руки банкноты, те, кто победнее, приносят сыр и фрукты. Он принимает все, чтобы никого не обидеть. В конце концов, чтобы не запутаться с многочисленными и сложными делами, он окружает себя помощниками, такими, как Добровольский, бывший инспектор начального образования, банкир Рубинштейн и его коллега-соперник Манус, председатель Совета администрации Союза инженеров-железнодорожников, влиятельные финансисты Гинзбург, Соловьев, Каминка… Война, которой он боялся, как ни парадоксально, меняет его жизнь в лучшую сторону. Вполне вероятно, в этом загнивающем мире, где брожение умов вызвано смертью, страданиями, муками Отчизны, он нашел идеальный момент для удовлетворения своих потребностей. Видя, как рушатся моральные ценности, он вдруг бросается в крайность, что все дозволено. Жажда удовольствий странным образом объединилась с непреклонной верой. Он, почитай всегда тверезый, ратовавший за прикрытие питейных заведений, начинает пить по-черному, отказываясь, однако, от водки, «зеленого змия». Он любит вино, особенно мадеру. Выпивает иногда до шести литров за одну трапезу, не теряя при этом разума. Развеселившись, пляшет до упаду, разгулом он подпитывает свою силу. После ночных оргий возвращается домой (в голове ангелы поют), выпивает стакан очень горячего чая и как ни в чем не бывало зовет посетителей. Пир во время чумы — так, наверное, думает он. Раз Россия потеряла голову, бросившись в кровавую бойню, то и он может не сносить своей. Тем более, что, даже выпивши, он чувствует поддержку Господа. Обильные возлияния не мешают ему исцелять страждущих — разве это не доказывает любовь Отца Небесного. 2 января 1915 года с Анной Вырубовой, направлявшейся в Петроград, происходит несчастный случай на железной дороге. Потребовалось несколько часов, прежде чем ее смогли вытащить из-под вагона, куда она попала по неосторожности. Сильно пострадали ноги и позвоночник. «Это конец! Не надо ее мучить», — решает врач на месте происшествия. Привезенная в Царскосельскую больницу, она принимает последнее причастие. Время от времени, приходя в себя, шепчет, чтобы отец Григорий помолился за нее. Ее мать ни в какую не соглашается. Но царица, в истерике от случившегося, звонит Распутину. Он обещает сразу же ехать, но ему никак не удается найти машину. Слава Богу, Витте дает ему свою, с опытным шофером. Пробиваясь сквозь снежную бурю, наконец прибывают в Царское Село. Он стремительно направляется в комнату Ани. Она в коме, при ней неусыпно дежурят царь, царица, великие княжны и лейб-медик. Никакого внимания на присутствующих — Распутин сосредоточен, взгляд прикован к почти безжизненному телу. От напряжения постепенно его лицо становится бледным, появляются бисеринки пота. Некоторое время спустя он берет Аню за руку, говоря тихо и внятно: «Аннушка, открой глаза, посмотри на меня!». От этих слов она открывает глаза и шепчет: «Григорий… ты! Храни тебя Господь!». Обратясь к присутствующим, Распутин произносит изменившимся, каким-то вибрирующим голосом: «Не умрет, но будет калекой». И быстро уходит в соседнюю комнату. Его глаза подергиваются дымкой, качнувшись, падает без сознания. И в этот раз он принял на себя чужую боль. Медикам пришлось, причем весьма неохотно, расписаться в собственном бессилии. Период выздоровления затянется. После шести месяцев в постели Анна Вырубова сможет передвигаться только в инвалидной коляске, потом костыли. Ей потребуется около полутора лет, чтобы более или менее встать на ноги.
Начав поправляться, она восхваляет на все лады новое чудо волшебника. Царь и царица, свидетели ее воскресения из мертвых, разделяют ее восторг. Александра Федоровна, которая, по мнению своей подруги, заметно очерствела и с годами стала неискренней и капризной, теперь вновь дарит ее своей дружбой и разделяет порыв неописуемых чувств к Распутину. Если веришь в чудеса, творимые святыми православными великомучениками, то как же относиться к исключительной личности, которая на твоих глазах изо дня в день беседует с Господом? Сомневаться в этом значит оскорбить Отца Небесного, который послан на утешение себе подобным и для поучения в Духе Святом. Этот случай не только усиливает влияние Распутина на своих сторонников, но и помогает самому почувствовать уверенность в сверхъестественных силах и… в некоторой безнаказанности. Чем больше он пьет, тем больше теряет бдительность и тем больше, кажется ему, забавляет Господа своим беспутством. Удивительное выздоровление Анны Вырубовой взывает к ненасытной потребности в удовольствиях, которых в столице с начала войны пруд пруди. Что с того, если его мораль иная, не та, которую проповедует церковь? Ему не нужен посредник для общения с Господом. И только Он, Господь, знает, что будет завтра! Вакханалия начинается, когда смерть стучится в дверь.