Распутник
Шрифт:
Послушай-ка, а где твой друг Доримант?
Утрясает дела, он ведь человек вечно занятой, подружек у него больше, чем у самого лучшего во всей Англии стряпчего — судебных тяжб.
Заходила мисс Люблюс, она последние два дня такая злая и такая измученная.
Злится она от любви, а мучается от ревности — или наоборот?
Наш Доримант умеет умучить женщину так, что мало ей не покажется.
Интрижки с дамами двора были яркой солнечной стороной, но имелась и оборотная темная, которая в результате привела Рочестера в лечебные ванны мисс Фокар. Гренджер утверждает, что он «постоянно распутничал, причем нередко — с женщинами заведомо падшими, включая самых грязных лондонских проституток». Одного утверждения, особенно из этих уст, было бы недостаточно. Но есть и свидетельство добросовестного изучателя старины Хирна: «[Рочестер], наряду с другими девицами легкого поведения, пользовался услугами некоей Нелли Браун из Вудстока, которая — в отмытом виде весьма хорошенькая — была, однако, сквернавкой, грязнулей и редкостной дурой, на которую мог польститься разве что безумец». Загадочный пассаж из письма Джона Маддимена Рочестеру (сентябрь 1671 года) вроде бы касается еще одной интрижки того же сорта:
53
Театральная коллекция Реймонда Мандера и Джо Митченсона.
Судьба взялась завершить за Вас дело возмездия этой Фостер, оказавшейся самой последней дрянью и вполне заслужившей тот урок, который Вы ей недавно преподали; не барышня с севера, а простая девка, полный курс наук прошедшая под кустом. Ее дядьку — дубину, размахивавшую дубиной в Кенсингтоне, — нынче поколотил мистер Батлер, джентльмен плаща и копыта, и подобное рыцарство отшибло бедной девице последние мозги.
Однажды и Пепис упоминает Рочестера в интересующем нас контексте. Запись датирована вторым декабря 1668 года — со дня женитьбы на Элизабет Малле не прошло и двух лет.
Спектакль закончился, мы в Уайтхолле, жена пошла спать, а я остался при королеве и герцогине, намереваясь побеседовать с герцогом Йорком, и в дамском обществе наслушался всяких глупостей про короля и придворных. Рассказали и о том, как лорд Рочестер пришел в дом терпимости, и, пока он был с девкой, у него украли и одежду, и деньги; одежда, правда, потом нашлась у девки под матрасом.
Этеридж не обошел эту сторону сексуальной жизни близкого друга вниманием. Одна сцена, не имеющая значения для развития драматической интриги, вставлена в пьесу, похоже, только затем, чтобы показать: Доримант охоч не только до образованных и учтивых, хотя и податливых, особ вроде мисс Люблюс.
Входит стражник с письмом.
Вам письмо, сэр.
Адрес правильный — мистеру Дориманту.
Дай-ка поглядеть. Безграмотные каракули, как будто писала последняя шлюха.
Знакомый почерк… А стиль, уверяю тебя, восхитительный!
Прочитай-ка вслух.
Изволь.
(Читает.)
«Люблю говоришь а сам не пришел. Люблю так приходи сижу без гроша и очинно грустная пришли мне гинейку чтобы на представление где поют.
Завсегда к твоим услугам
Нам известны имена куртизанок того времени, снискавших благодаря любовникам-литераторам несколько двусмысленное бессмертие — мисс Крессвелл, мисс Росс, мисс Беннет,
Возможно, именно ее и воспел Бакхерст под именем «бедовой Бесс»:
Бывало, в постели она принимала Мужлана-судью или сквайра-нахала, Но вхожа и в ложи теперь, и в партер, И самый пригожий при ней кавалер, — И там, где проходит, нежна и желанна, Сердца принимаются бить в барабаны.Рочестер ходил к девкам вовсе не для того, чтобы утешиться, получив отказ у какой-нибудь благородной дамы. Правда, он писал Сэвилу: «Я тут серьезно поразмыслил над тем, что из трех главных занятий нашей эпохи, кои суть женщины, политика и пьянство, мы с тобой по-настоящему преуспели только в третьем», но и на первом из вышеперечисленных поприщ ему, при желании, нашлось бы чем похвастаться.
17 декабря 1677 года Сэвил писал ему:
Чуть не позабыл привести еще один аргумент в пользу твоего возвращения в Лондон: сюда прибыла труппа французских комедиантов, отправившаяся было в Голландию, но волею ветров занесенная в наши края — и теперь выступающая в Уайтхолле с таким успехом, что тысячу раз жаль того, что тебя с нами нет, особенно с оглядкой на одну пятнадцатилетнюю актрисульку, краше и милее которой свет не видывал с тех пор, как оставила сцену твоя приятельница [54] . Нет, совершенно серьезно, она целиком и полностью в твоем вкусе, и истинным позором для англичан было бы, покинь она Альбион, сохранив усердно рекламируемую ею девственность, лишить ее каковой здесь ни у кого не хватает ума, целеустремленности или денег. Король вздыхает в безутешном отчаянии и говорит, что этот орешек не по зубам никому, кроме разве что сэра Джорджа Даунинга или лорда Ранела.
54
Скорее всего, мисс Барри, которая покинула сцену, забеременев от Рочестера. — Примеч. авт.
В 1679 году все тот же Сэвил в письме из Парижа упоминает о «двух шотландских графинях в точности в твоем вкусе… и в ожидании твоей светлости, поскольку, как я слышал, ни та, ни другая не готовы уступить никому, кроме тебя». В другом письме одну из этих дам называют по имени — леди Кинноул. А в 1670 году Сэвил зовет друга вернуться из Эддербери — где Рочестер провел весь январь после крестин сына, — с тем чтобы поэт обрушился с нападками на таможню, которая, заботясь, на свой лад, об общественной морали, сожгла целую партию дилдо: «Видишь, милорд, какие безобразия творятся, стоит тебе уехать. Поразмысли же над тем, достойно ли жечь дрова в деревенской печи, пока в Лондоне не остыл еще прах этих мучеников. Ведь твоя светлость — наш генерал в войне плясунов с мужланами». Стихотворение Рочестера «Синьор Дилдо», возможно, представляет собой ответ на этот вызов Сэвила:
Синьор Стоялец, он же Постоялец, Надежный как морковь, свеча и палец, Всегда к услугам; список же услуг Звучит скорей как перечень заслуг.О «плясунах», упоминаемых Сэвилом, мы кое-что знаем от Пеписа, который, поговорив 30 мая 1668 года с Гарри Киллигрю со товарищи за ужином в Нью-Эксчейндж, понял «что это за компания, которую позже начали называть плясунами; Гарри рассказал, как он и другие молодые аристократы встречались с леди Беннет и другими дамами — и танцевали голыми, и занимались всеми прочими непотребствами». Леди Беннет уже была нами упомянута как мисс Беннет, наряду с Бетти Моррис и мисс Крессвелл.