Распятая плоть [= Кинжал из плоти, Плоть как кинжал]
Шрифт:
Он повернул выключатель, и музыка вдруг смолкла. Полосатый диск сделал еще пару медленных оборотов и тоже остановился.
Больше всего в эту минуту мне хотелось убраться подальше из этого проклятого дома.
— Спасибо вам, мистер Борден, спасибо, — бормотал я, медленно отступая к дверям.
— Рад был помочь. Кстати, меня чрезвычайно заинтересовал тот попугай, о котором вы упомянули. — Он проводил меня до дверей и вдруг, когда я уже взялся за ручку, неожиданно обронил:
— Да и вы сами, мистер Логан, если позволите, оказались чрезвычайно
— Конечно, — пробормотал я, и дверь за мной захлопнулась.
Шаркая ногами, я поплелся по улице и кое-как забрался в свой «бьюик». Что-то вдруг дернуло меня посмотреть на часы. Двадцать одна минута десятого. В последний раз, когда я смотрел на них, было девять часов семнадцать минут. Господи, а я уж было подумал… Я захохотал и покрутил пальцем у виска — вот что значит расстроенные нервы! Мерещится черт-те что! Но почему-то у меня здорово полегчало на душе, когда я убедился, что пробыл не так уж долго в гостях у этого проклятого Бордена.
Было еще не так поздно. Я решил, что успею сделать последний звонок, после чего можно вернуться домой с чувством исполненного долга. Вытащив из кармана листок, которым снабдила меня Энн, я взглянул на него. Оставалось еще повидаться с этим приятелем Энн — как там его? — Артуром. Да, еще и адвокат Джея — Роберт Ганнибал с мисс Стюарт. Предстояло также встретиться с Питером Солтом и Айлой Вейчек, впрочем, если говорить честно, этого свидания я ждал с нетерпением. Особенно с Айлой. Я все еще не оправился после вечера в компании Энн Уэзер, а эта Айла все-таки, что ни говори, настоящая женщина.
Но потом я обнаружил в их адресах кое-что еще, что значительно повысило мой интерес к Питеру и Айле. Он жил на Маратон-стрит, 1458, в квартире 7, а Айла — на Маратон-стрит, 1458, в квартире 8.
Я направился на Маратон-стрит.
Заглянув под дверь квартиры номер 7, я увидел свет и постучал. Через мгновение послышались шаги, и на пороге выросла долговязая, тощая фигура молодого человека лет под тридцать. В костлявой руке была зажата длинная кисть, а на подбородке красовалось свежее пятно от масляной краски.
— Привет! — жизнерадостно гаркнул он. — Входите, входите. Только смотрите под ноги.
Я вошел в квартиру, подозрительно глядя себе под ноги. Может быть, именно благодаря этому мне посчастливилось избежать столкновения с неимоверных размеров ботинком, но, шарахнувшись от него, я тут же споткнулся о валявшуюся на полу книгу. Каким-то чудом я удержался на ногах и остановился в центре комнаты. Мне показалось, что в комнате не мешало бы навести порядок, но если его это устраивало, то мне-то что за дело, в конце концов.
— Я Питер Солт, — объявил парень, — а вы кто такой?
— Марк Логан. — Я сунул ему под нос свою лицензию. — Видите ли, я частный детектив.
Парень ухмыльнулся, и я заметил белые, как сахар, зубы.
— А не врете? И что же случилось?
— Просто навожу кое-какие
— Ах да. — Он хмыкнул. — Грандиозная была вечеруха! — Потом вдруг лицо парня потемнело и он неожиданно нахмурился. — А вам что, собственно, надо знать? Неужели что-то не так?
— Вот-вот! Да вы не волнуйтесь, ничего особенного. Так, просто расспрашиваю всех, кто там был. Можно сказать, навожу справки.
Внезапно дверь за его спиной тихо приоткрылась, и в комнату вплыла высокая черноволосая девица. Довольно хорошенькая, прикинул я. Густые черные как смоль волосы откинуты назад и тяжелой волной падают на спину, высокий лоб открыт. На ней было черное кимоно из какой-то полупрозрачной ткани, да и все остальное точь-в-точь совпадало с описанием Энн. Я даже зажмурился — девица походила на спелый плод, восхитительный, сочный плод, в который так и хотелось вонзить зубы. Энн не ошиблась и в другом — девушка прямо-таки источала сладострастие. Ногти у нее были ярко-алого цвета, такие же яркие пухлые губы, от которых просто невозможно было отвести глаз, изумительной формы нос, а над глазами дивные брови вразлет, подобные взметнувшимся крыльям какой-то диковинной птицы.
— Привет, — пропела она. — Здесь что — вечеринка?
— Нет, не вечеринка, — терпеливо объяснил Питер. — Во всяком случае, пока еще нет. Познакомься, Айла, — Марк Логан, частный детектив. Парень роет землю копытом, хочет узнать побольше о том, как мы шаманили в субботу.
Она бросила на меня долгий взгляд, но ничего не сказала и молча продефилировала в угол, где стояло обшарпанное кресло. Плюхнувшись в него, она небрежно перекинула ноги через ободранную ручку. Я завороженно следил за тем, как она, с моей точки зрения, совершенно безответственно относится к этим длинным стройным ногам. Кроме этого, я успел убедиться, что под кимоно была только сама Айла, и ничего, кроме Айлы.
Я прокашлялся и еще раз объяснил, зачем пришел. После этого мы минут десять пережевывали злосчастную вечеринку, но не выяснилось ничего, кроме того, что я знал и без них. И мне показалось, что они оба совершенно искренне удивились, когда я с невинным видом поинтересовался, как они относятся к попугаям. Ребята подтвердили все, что поведал незадолго до того Джозеф Борден. Я уже собирался уходить, как вдруг припомнил, что Энн упоминала картины Питера, и словно бы случайно обронил: «Моя любительская живопись».
Лицо Питера мигом просветлело.
— Ну так пошли скорее — я как раз закончил тут одну пустяковину! Глядишь, вам понравится!
Я не возражал против того, чтобы вернуться вместе с ним в студию, тем более что дорогу нам показывала Айла. Продолжая разглядывать ее, я ломал голову: все же есть ли на ней хоть что-то под кимоно или нет. Туго перетянутое в талии, оно восхитительно облегало крутой изгиб полных бедер, а божественная плоть под тонкой тканью женственно колыхалась при каждом шаге.